Ю. Мамлеев – член американского и европейского ПЕН-клуба; о нем слависты Запада пишут как о продолжателе традиций Достоевского и Гоголя. Ю. Мамлеев – художник, осознанно и целенаправленно конструирующий свой мир, формирующий собственный художественный метод. Проза Мамлеева – суровая, тяжелая, порой страшная той правдой, которую писатель говорит о своем веке. Чтобы понять специфику и глубину мамлеевского видения бытия и человека, логичнее доверить конструирование присущих автору координат ему самому:
Весь наш век, путы, проникавшие в подсознание с детства, – разрушили все прежние основания, хотя бы для так называемой «наивной» веры, которая исходила из источников уже потерянных, и которая была бы теперь для него как дар свыше. И поэтому, чтобы победить этот мир, ему нужно было пройти иной, огромный духовный путь, изменив сознание, вступить в контакт с высшей реальностью, познать и понять (в глубинном смысле этих слов) слишком многое. Но как большинство современных людей, он был близок к черте, за которой начинается тотальная обреченность;
…Его отчаяние было настолько полным, ужасающим и нечеловеческим, что было ясно – он потерял веру в Бога; просто, может быть, забыл о ней;
Ему нужен священник… Что с ним… В какое время мы живем?! Почему мы оставлены?!! Ведь раньше не было так страшно умирать;
…Все вы, люди независимого искусства, сейчас в совершенно безвыходном положении, в полном тупике, в ловушке… ваше положение безнадежно, оно хуже, чем когда-либо. Вы – висельники. Таков уж век… Тебя только твоя глупость и спасет, ты ведь не понимаешь, где ты живешь, какой мир сегодня… этот мир создал дьявол, а не Бог, и на мой взгляд, создал себе для наслажденья, чтобы было над кем поиздеваться и кого умерщвлять. Посмотри спокойно на суть нашей жизни и на то, что происходит в мире… Да достаточно одного нашего двадцатого века, его истории! Двадцатый век – это лучшее доказательство того, что мир создан дьяволом. Или во всяком случае Бог отдал его дьяволу. И тот полностью контролирует все, все лагеря и умы. Практически это одно и то же, как если бы мир был создан князем тьмы. К тому же, что это за Бог, который отдал мир дьяволу… Так или иначе, контроль у князя, надо только понять, что творится сейчас с миром… Я объездил эту планету и знаю. Все неизбежно катится в пропасть, и сделать уже ничего нельзя;
А еще уверяют, что рукописи не горят… и книги исчезли, и авторы: сгинули, умерли, повесились, растворились в страшных годах! И сколько же, сколько мы потеряли безвозвратно, думаю, эта потеря равносильна потере культуры доброй половины девятнадцатого века! Да и сохранится ли для будущего наше, современное, что делаем мы? Никто ничего не знает. Горят картины, горят рукописи – жутким, алым пламенем, и ничего от них не остается, кроме пепла. Когда-нибудь так и земля сгорит – как рукопись, опостылевшая Богу…;