— Вот видите!.. А когда-то, помнишь, дядя, ты мне сам рассказывал, как однажды, когда полковник был командиром звена, он получил из штаб-квартиры приказ произвести вылет и напасть на вражеские соединения при такой погоде, когда вылет был просто невозможен, и все его звено погибло, кроме него самого? После этого он стал еще более одержимым, чем раньше. А Джимми Хоуп рассказал мне, что брат Юдит погиб точно при таких же обстоятельствах. Он мне рассказал также, что О'Брайен и брат Юдит были большими друзьями и что полковник постоянно оберегал ее брата. А теперь вспомните показания Киотт-Сломана. Сначала он служил в одном подразделении с О'Брайеном, потом перешел на службу в штаб и стал в конце концов начальником над теми подразделениями, в одном из которых служил и О'Брайен. Когда я говорил по этому поводу с Джимми Хоупом, я, признаться, не увидел взаимосвязи. Но после поездки в Ирландию я сообразил, что О'Брайен имел вескую причину ненавидеть Киотт-Сломана, потому что именно этот штабной офицер и послал брата Юдит Файр на верную смерть. Он в то время как раз и командовал на этом участке фронта. В минувший вторник мне удалось повстречаться с человеком, который служил со Сломаном в одном штабе и который подтвердил, что именно Сломан отдал этот приказ. По замыслам О'Брайена, Кавендиш должен был умирать долгой и мучительной смертью, как умерла Юдит Файр, а Киотт-Сломан — быстрой и почти мгновенной, как умер брат Юдит. Очень опоэтизированное восстановление справедливости, и причем не в одном-единственном смысле опоэтизированное, — задумчиво добавил Найджел.
— Ты что, намекаешь на «Трагедию мстителя»? — спросил Филипп Старлинг.
— Угу… Наконец-то и до вас начинает доходить. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что вы подсказали мне решение проблемы. Вы обратили мое внимание на странную ошибку, которую допустил О'Брайен на рождественском ужине, когда процитировал несколько строк Тёрнера и приписал их Уэбстеру. Для него это был пробный шар. Он хотел проверить, знает ли кто-нибудь из присутствующих эту пьесу так хорошо, что заметит его ошибку. Но я не думаю, чтобы он изменил свой план, даже если кто-нибудь и обратил бы внимание на эту оговорку. Как бы то ни было, но факт остается фактом: оба убийства и их мотивы находят удивительные параллели в драме Тёрнера. И вы, разумеется, это знаете, Филипп…
— Может быть, ты кончишь эту литературную болтовню и скажешь мне наконец конкретно, что ты имеешь в виду? — перебил Найджела сэр Джон.
— Если бы ты, дядя, читал что-нибудь, кроме дешевых романов и каталогов для садоводов, тебе не пришлось бы заставлять меня делать экскурс в английскую литературу, — ядовито заметил племянник. — «Трагедия мстителя» — трагедия Тёрнера, появившаяся где-то около тысяча шестьсот седьмого года. Сочная болтовня елизаветинской эпохи содержит тем не менее порой божественные строки с точки зрения высокой поэзии. Начинается трагедия спокойно и очень мило, если уместно так выразиться. За сценой появляется молодой человек с черепом в руке, по имени Вендайс. Потом появляется герцог, и Вендайс с укором говорит ему: