— Черри фанатик, — сказал Аттерсон, ухмыляясь в бороду.
— И я не верю, что атомная бомба будет средством сдерживания. Не надолго, — упрямо продолжала девушка.
— Представляется, что так и произойдет, Черри, — заметил адмирал, и его выцветшие голубые глаза посмотрели на нее хотя и приветливо, но обеспокоенно. А она, поняв, что обрела сочувствие, воскликнула:
— Я не пытаюсь упрекнуть вас, адмирал. Говорю честно. Солдаты и матросы, ну, я думаю, они делают свое дело.
— Не нам рассуждать, моя дорогая, — ответил адмирал с улыбкой.
— Но на практике ваше дело сторона. Что меня раздражает, так это проклятые ученые, которые, по-видимому, никогда не рассуждают на тему «почему».
— Тихо, клецка, — сказал Лэнс, — тут есть ученые.
Люси тревожно посмотрела на отца. Но она знала, когда он может вспылить. Сейчас все было в порядке. Профессор подошел к камину, высокий, широкоплечий, чуть сутулый, рыжеволосый.
— Ну-с, девушка, вы могли бы и дальше распространяться на эту тему.
— Извините, я не знала, что вы здесь.
— Не обращайте внимания. Я не укушу вас. Продолжайте.
Черри крепко сцепила пальцы.
— Ну, тогда я считаю, что вы, ученые, безрассудно выступаете со своими теориями и экспериментами и никогда не задумываетесь о последствиях для человечества.
— Вы полагаете, что мы должны быть не только учеными, но и пророками и моральными цензорами нашей собственной работы?
Черри вспыхнула, но продолжала храбриться:
— Вам нет необходимости быть пророком, дабы знать, что когда вы делаете атомную бомбу, вы делаете именно атомную бомбу, а она уничтожает огромное число людей.
— Деление атомного ядра при цепной реакции было нейтральным открытием. Оно могло быть использовано для разрушительных целей и быть продуктивным одновременно. И вы, безусловно, можете это видеть. Запретили ли бы вы открытие двигателя внутреннего сгорания, потому что легковые автомобили могут давить людей? — Профессор говорил не запальчиво, но с ноткой педагогического высокомерия в голосе.
— Значит, ученые не испытывают какого-либо морального беспокойства в отношении конечного продукта их деятельности?
— Чисто ученый — нет. Технолог, безусловно, да.
— Как чисто ученый вы не испытываете беспокойства. Прекрасно. Но вы ведь в то же время и человек.
— Как человек я должен испытывать беспокойство, мисс Мэссинджер. Я согласен. Может возникнуть очень реальный конфликт.
— Но почему обязательно должен возникнуть какой-либо конфликт из-за этого? — спросил Джастин Лики. — Разве первая заповедь ученого не гласит, что каждое новое открытие должно быть опубликовано и доступно для человечества в целом?