— Вот это новость! — протянул Стрэйнджуэйз удивленно и в то же время с облегчением. — Судя по всему, это придаст делу весьма определенное направление.
Взгляд Блаунта внезапно стал жестким:
— Это что, не вяжется с вашей версией, сэр?
— Может быть, мы вычеркнем из разговора это несчастное слово «сэр»? А то я кажусь себе кем-то вроде учителя или наставника… Да, это не вяжется с моей версией. Но достаточно ее изменить, и все будет вязаться. Вот, я покажу вам мои замечания…
С этими словами он передал Блаунту листки бумаги, на которых прошедшей ночью он записал свои рассуждения. Блекли и Блаунт стали читать. Через какое-то время Блаунт сказал:
— Все это очень интересно, мистер Стрэйнджуэйз, но… я… я… право, не знаю, можем ли мы освободить от подозрений Киотт-Сломана. Ведь все указывает на него как на убийцу и на мисс Траль как его сообщницу. Сейчас можно считать доказанным, что анонимные письма писал он. Мы также знаем, что в ночь убийства он был в бараке. У меня такая версия: Киотт-Сломан пишет полковнику анонимные письма…
— К чему ему это было? — перебил Найджел Блаунта. — Ведь убийцы обычно не сообщают своим жертвам о собственных намерениях!
— Потому что Киотт-Сломан хотел представить убийство как самоубийство. А для этого ему нужен был револьвер полковника. О'Брайен не стал бы таскать свой револьвер повсюду, если бы не знал, что его жизни угрожает опасность. Потом он заставил мисс Траль написать записку, в которой она назначала свидание полковнику в бараке. Ведь именно там и можно было легче всего расправиться с О'Брайеном.
— Почему же, в таком случае, они не уничтожили эту записку?
— Я думаю, что они или ее не нашли, так как полковник по рассеянности сунул ее в оконную раму, или же Киотт-Сломан нарочно сохранил ее, чтобы в случае необходимости бросить подозрение на мисс Траль, если версия с самоубийством лопнет. После всего того, что я слышал о нем, я считаю его способным на такое. На то, чтобы обманным путем добраться до револьвера полковника, ему понадобилось не менее пятнадцати минут. Еще десять минут, чтобы устранить следы убийства. А потом он вдруг обнаруживает, что за это время на землю успел лечь довольно плотный снежный покров. Он не решается выйти, потому что не знает, достаточно ли долго будет идти снег, чтобы скрыть его следы. Он сидит в бараке и думает, думает, пока ему не приходит в голову мысль надеть ботинки О'Брайена и, пятясь, дойти до дома.
— Хм! — протянул Найджел. — Видимо, он довольно долго раздумывал, как ему поступить. Ведь снегопад утих в четверть третьего, из чего можно сделать вывод, что следы были оставлены приблизительно в половине второго, иначе они были бы занесены гораздо сильнее. Выходит, ему понадобился почти час, пока его осенила эта гениальная мысль. Разумеется, умником его не назовешь, хотя он во время войны и служил в штабе. Но тогда спрашивается, как он провернул все остальные трюки?