Мы пошли следом. Мими в своем средневековом платье все еще всхлипывала, Ирис утешала ее и поддерживала под руку. За ними, игнорируя друг друга, шествовали Лоррен и князь Лагуно. Вальтер и я замыкали процессию.
Френч молчал, по его лицу было видно, что он погружен в размышления.
И вдруг он внимательно посмотрел на меня, как бы оценивая, гожусь ли я в напарники. Получив, очевидно, положительный ответ, он начал:
— Я уже давно нахожусь не в своей тарелке, но сперва не хотел ничего говорить. Бедная Мими, она такая нежная, такая чувствительная… Я бы предпочел отрубить себе руку, чем огорчить ее. Но я совершенно уверен, господин поручик, что кто-то специально испортил автомобиль.
Я промычал в ответ нечто невразумительное.
— Не окажись я и Мими случайно на дороге, все бы подумали, что это случайность. Еще одна случайность, — иронически повторил он. — Но я отлично знаю эту машину: две недели ее водил. Она бы не скатилась, как камень, если бы в ней не сломали тормоза. — Он провел языком по губам. — У такой старой модели тормоза механические. Кто-то забрался в гараж и подпилил тросик, а крутой поворот докончил дело.
Я тоже так думал. Тормоза испортил тот, у кого было время между заявлением Флер о поездке в Рено и ее отправлением. Но кто это?
Словно читая мои мысли, Вальтер сказал:
— Любопытно, Флер сама выводила машину из гаража?
— Ее выручил князь Лагуно, — ответил я.
— Лагуно? — Полное лицо Френча побледнело, и он импульсивно добавил: — Дороти умерла от сердечного приступа. Жанет утонула. И Вицкоф, и Дуг посчитали это нормальным. Никто из них не усмотрел ничего странного в том, что две женщины скончались в течение двух дней. Сперва я тоже старался уговорить себя, что у меня буйное воображение, но теперь…— Он понизил голос, хотя мы шли сзади и нас никто .не мог услышать. — Здесь творится что-то неладное, господин поручик, что-то очень подозрительное.
Наконец-то нашелся человек, трезво и рассудительно оценивающий положение. До сего времени я считал Вальтера тенью Мими, но теперь он здорово возвысился в моих глазах.
— Конечно подозрительное, — сказал я, глядя ему в лицо. — Два убийства и одна попытка — что может быть гнуснее? Три женщины за три дня. Если так пойдет дальше, мы все скоро останемся вдовцами.
Эта шутка должна была разрядить обстановку. Но прозвучала она совсем не забавно.