— Может быть. Но чего ты хочешь от меня?
— Что ты сказал бы, если бы я дал тебе много золота и послал тебя в те земли, о которых я говорил, чтобы ты занимался своим ремеслом и прославил как египетскую науку, так и свое собственное врачебное искусство? Богатый и влиятельный, может быть, ты будешь призван даже к царям и сможешь заглянуть в их душу. Пока ты будешь заниматься врачеванием, твои глаза будут моими глазами, а твои уши — моими ушами, так что, вернувшись в Египет, ты сможешь отчитаться передо мной во всем, что видел и слышал.
— Я вообще не намерен возвращаться, и, кроме того, то, что ты предлагаешь, опасно. Я не хочу висеть вниз головой на стене чужого города.
— Никто не знает, что будет завтра. Думаю, что ты вернешься в Египет, ибо тот, кто однажды испил воды из Нила, не сможет нигде больше утолить свою жажду. Даже ласточки и журавли возвращаются каждую зиму. Золото для меня — всего лишь прах, и я охотно обменял бы его на знание. Что же до повешения, твои слова подобны жужжанию мух в моих ушах. Я не прошу тебя делать зло или нарушать законы какой-то страны. Разве большие города не приманивают путешественника возможностью посещать их храмы, разве не приготовляют они разнообразные пиры и развлечения, чтобы привлечь его и его золото? Тебе везде будут рады, если у тебя есть золото.
Твоему искусству тоже будут рады в странах, где топором убивают стариков и оставляют больных умирать в пустыне — это ведь бывает, как тебе известно. Цари горды и любят выставлять напоказ своих солдат, чтобы поразить чужеземца. Нет ничего дурного, если ты заметишь, как эти люди маршируют и как они вооружены, посчитаешь колесницы и запомнишь, какие они — большие и тяжелые или маленькие и легкие, и сколько человек в них помещается — двое или трое, ибо я слышал, что некоторые используют щитоносцев как возничих. Также очень важно заметить, упитаны ли солдаты и лоснятся ли от масла или истощены и завшивлены, и не больны ли у них глаза, как у моих крыс. Прошел слух, будто хетты открыли какой-то новый металл и что оружие, сделанное из него, отбивает края самых лучших медных секир. Правда ли это, не знаю; возможно, они открыли какой-нибудь новый способ выплавки меди. Как бы то ни было, я хотел бы знать побольше. Но для меня важнее всего узнать мысли правителей и их советников. Посмотри на меня!
Я взглянул на него, и мне показалось, что он вырос у меня на глазах. Он походил на бога, и его глаза сверкали как раскаленные уголья, так что мое сердце дрогнуло, и я склонился перед ним.
Он сказал: