– Что, настоящий? – не удержалась Вика. – Не призрак?
– Вот и я сначала думала, что призрак. А потом решилась подойти. Думала: старая я, все равно помирать скоро. Так что если этот призрак и убьет меня, то не страшно. А если живой, так хоть человеку помогу! Он живой оказался. Но говорить не мог: стонал только и глаза такие мутные были, как у наших пьяных. А он не пьяный был, я вещи такие знаю. Будто в своем мире застрял, и глаза его за пленкой оказались… Он меня видел, но не понимал, кто я. Не то что меня лично не признал, ведь мы и незнакомы даже были, а человека во мне не видел. И в себе. А в лесу – деревьев. Совсем беспомощный, как младенец, да и слабый почти такой… У меня машины нет, я везде пешком хожу, привыкла так. Его тоже с собой повела. Так он еле дошел!
– Почему вы его в ближайшую деревню не вывели? И в «Скорую» не позвонили?
– Не верю я им, медикам этим! Им всегда ехать лень, потому что далеко до нас. А уж если и доедут, то вечно недовольные. Его бы пьяным назвали и в вытрезвитель отправили. Он бы там и умер сразу, еще до утра! Поэтому я подумала, что если уж лес мне его отдал, то попытаюсь сама спасти. Я все-таки довела его до дома, уложила в пустующей комнате – там кровать получше, а дом этот все равно никому не нужен. Саван с него сняла, а он под ним весь в язвах, в струпьях! Я их все омыла, чаю ему дала, он вроде как успокоился. А утром жар вернулся, он кричал страшно, извивался весь, чудо, что с кровати не упал! Так он у меня промучился неделю. Лихорадка то начиналась, то снова затихала. Язв становилось все больше, хоть и чистила я их каждый день. У меня у самой сердце за него так болело, что я чувствовала вместе с ним… У него жар – и у меня тоже, и еда в рот не идет, голова кружится… Я уж решила, что лес меня так наказывает, что забрала у него человека. Я увидела, что лучше ему не становится, только хуже. По чуть-чуть, но хуже. Тогда я руки и опустила, вызвала «Скорую». Они сказали, что это потерявшийся турист и у него, наверно, аллергическая реакция. Дура я! Не надо было звонить! Они его в больницу забрали. А он там и умер ночью. Той же ночью умер, сразу! Больше я в тот лес не ходила, даже в комнату зайти не могла, так и оставила дом закрытым. А было это, пожалуй, года три-четыре назад.
Вика особыми познаниями в медицине похвастаться не могла, но и она понимала, что аллергическая реакция так не проявляется. Симптомы, описанные бабой Марой, вообще непонятные, не подходящие ни под одну болезнь. Если учитывать, что раньше находилось в том лесу, ситуация становится лишь подозрительней. Эрик ведь говорил, что организация проводила опыты на людях!