После того как гости были официально представлены, слово получил учитель, всю ночь трудившийся над приветственным адресом. В сером костюме с красивым галстуком, серьезный и торжественный, он подошел к маленькому столику, на котором стоял микрофон.
— Уважаемый товарищ полковник, — взволнованно начал учитель, — почтенные старцы, дорогие учителя и дети!..
У оратора был старший брат одних лет с полковником, в прошлом ученик этой же школы. Он тоже ушел на войну, но не вернулся. Сегодня, приветствуя полковника, молодой учитель вдруг вспомнил о погибшем брате, и голос его задрожал от волнения.
— …В нашей школе много лет назад учился полковник, учились и другие бойцы революции. В ее стенах они выросли и возмужали. Отсюда ушли они в бой за спасение нашей Родины. И вот сегодня мы все собрались здесь, чтобы приветствовать одного из победителей…
Учитель на секунду умолк, и тотчас же вновь грянула музыка, замелькали флажки, приветственные крики огласили воздух.
— Сегодня наша школа, — закончил свою речь учитель, — одна из школ Социалистической Республики Вьетнам, безмерно счастлива и горда тем, что на ее долю выпала честь приветствовать одного из славных воинов страны, полковника Чэн Ван Дака.
И снова раздалась музыка, дети опять замахали флажками и закричали. Из рядов школьников вышла девочка лет двенадцати, повязанная красной косынкой. Подбежав к главному гостю, она протянула ему обеими руками цветочную гирлянду. Угадав желание девочки, полковник нагнулся, давая ей возможность собственноручно увенчать его цветами. Гирлянда была сплетена из роз, и трудившиеся над ней мастера, не очень-то доверяя символике, добавили еще ленту, на которой красивыми буквами было выписано: «Венок почета».
Дождавшись, когда аплодисменты наконец смолкли, полковник заговорил. Он стоял в непринужденной позе, и «венок почета» по-прежнему висел у него на шее, закрывая ордена на груди, но осанка сразу выдавала кадрового военного. Звучным и неторопливым голосом он принялся рассказывать, почему ушел на войну добровольцем, рассказал, как в тысяча девятьсот сороковом году впервые увидел красное знамя, знамя восстания, напомнил детям, какие тяжелые дни переживала тогда Родина, растоптанная сапогами захватчиков.
— Теперь я знаю, — говорил полковник, — что один из коммунистов, красильщик из соседней деревни, залез на мачту электролинии. Он принес с собой знамя Родины — огромное красное полотнище. Знамя было прикреплено к длинной тонкой палке, на каждом конце которой была навернута проволока, так что кончики этой проволоки торчали в разные стороны. Забравшись на самую верхушку мачты, он приложил палку к проводу и согнул концы проволоки навстречу друг другу, получились кольца. А затем сильно толкнул палку со знаменем вперед. Она скользнула по провисшему проводу до самой середины реки, и там, подхваченное ветром, знамя развернулось… Рабочего никто не заметил, потому что была темная глухая ночь, такая же темная и глухая, как иго колонизаторов. Но наутро знамя гордо реяло над рекой, и у тех, кто на него смотрел, пробуждались в груди патриотические чувства.