Ее кровать стояла рядом с кроватью Зуэ, между ними — лишь маленький бамбуковый столик.
Зуэ, совсем молоденькая девушка, родом из предместья Ханоя, пришла в бригаду вместе с Дао, в праздник Тет. Она сидела на кровати и с серьезным видом разглядывала родинку на виске. Потом провела ладонями по лицу и каким-то странным голосом спросила, обращаясь к Дао:
— Ты разве не идешь на гулянье?
Соседка посмотрела на круглые девчачьи глаза с редкими ресничками, на две тоненькие косички, в которые были вплетены красные нити, и шепотом произнесла:
— А он сейчас появится.
Зуэ опустила глаза, посмотрела на свои ладошки и, помолчав, сказала:
— Ну и пусть… Пусть все идет само собою. Я не желаю даже думать об этом.
Она улыбнулась уголками губ и медленно покачала головой, потом взглянула на дверь. Там стоял Хуан, держа в руке свирель. Он поздоровался со всеми и присел на кровать Дао. Потом спросил Зуэ неестественным тоном:
— Ну как, споем сегодня «Песню о провинции Тэйбак»?
Зуэ покачала головой, и косички на ее спине упрямо запрыгали.
— Не выучила слова?
— Нет, даже не начинала.
— Да, они немного трудноваты.
— И вообще я не умею петь.
— Почему же, вчера у тебя очень неплохо получалось, надо еще потренироваться.
Зуэ тяжко вздохнула:
— Никогда я не научусь хорошо петь.
Хуан привычным жестом провел ладонью по волосам и поглядел на девушку. В глазах его уже не было прежней улыбки, на губах застыла суровая усмешка.
— Ты сердишься на меня?
— С чего ты взял! Чего мне на тебя сердиться?
Хуан вздохнул, взглянул на Дао и произнес:
— Вижу, и ты сегодня не идешь на гуляние, будешь в одиночестве грустить.
Дао метнула сердитый взгляд на Зуэ и резким шепотом ответила:
— Когда грустно, то грустно даже в компании веселых, когда весело, то весело и одному в горах.
Когда она повернулась, чтобы поглядеть на Хуана, того уже след простыл.
* * *
Юноша не пошел домой, а поднялся к помосту, где был сложен горный бамбук. Он залез наверх, уселся поудобней и, глядя на покрытую туманом далекую долину, на низкое ночное звездное небо, стал думать о Зуэ: «Почему наша любовь, только что родившаяся, уже угасает? Что случилось? Ведь после первой встречи с этой хрупкой, застенчивой девушкой мне казалось, что судьба нас связала крепкой нитью, навечно…» Стремительный, беспокойный, полный юношеского задора и горячности, Хуан так дополнял бы боязливую робость Зуэ. Он, такой сильный, смог бы стать надежной опорой неопытной девушке, только вступающей в жизнь. Но почему же он тогда молчит, не спрашивает ее о главном?
В душе его крепло чувство ответственности за того человека, которого он любит, — он мечтал взять любимую на руки и нести ее по дороге жизни…