Если честно, то Святослав Ольгович просто боялся возвращаться в строптивый Новгород, памятуя, как был изгнан, он все тянул и тянул время, надеясь, что что-то изменится в этом бурном мире и ему перепадет княжество поближе. Не слишком торопилась туда и Марья Петриловна, будто чувствуя что-то недоброе. Бабье сердце – оно вещун, бабу слушать надо.
Но как ни тянул, а ехать пришлось. Зато по пути Святослав Ольгович постарался припомнить всех, кто так или иначе обидел его, намереваясь, если уж вернулся, отомстить.
В Новгороде это хорошо понимали, потому, кто поумней да порасторопней, поспешили уйти. Только куда, если Псков с Новгородом замирился, это они за князя Всеволода Мстиславича горой стояли, а за бывших посадников так не встанут. Оставался один путь – Суздаль. Юрий принимал всех, прекрасно понимая, что за каждым боярином стоит его челядь и немалые деньги, а это всегда сила.
На княжьем дворе очередные новгородские беглецы, бояре не из последних – Судило, сын бывшего посадника, и Нежата Твердятич. Юрий Владимирович вопросов задавать не стал, если бежали, значит, припекло. Что ж, всякий недовольный Святославом – поневоле сторонник его, Юрия.
Вышел на крыльцо приветствовать сам, не чинился, на поклон ответил, позвал в дом. Но бояре чего-то мялись, потом объяснили: бежали хоть и в борзе, но, опасаясь расправы, с семьями. В обозе бабы и детишки.
Князь распорядился устроить всех до завтра, а там предстояло решить, где и кому жить. Убедившись, что родные будут в тепле (все же на дворе начался просинец), новгородские бояре тоже пошли в тепло.
Немного погодя они уже сидели за столом с суздальским князем и рассказывали, что происходило в Новгороде. Началось с того, что бывший посадник Константин Микульчич и ближайшие к нему бояре, кто не успел бежать, были схвачены и высланы в Киев в заточение, оставлять их в Новгороде Святослав побоялся. Посадив под замок тех, кого успел, и разогнав остальных недовольных им, Святослав Ольгович дал волю своей дружине, не забыв и себя самого.
Новгородцы рассказывали правду, в городе действительно очень быстро стало твориться такое, что оставшиеся просто пожалели, что тоже не ушли. Но хорошо – бояре, им есть куда уходить, а что делать купцам, у которых лавки и склады, мастеровым, простым горожанам? Святославовы дружинники, почувствовав княжью то ли защиту, то ли попросту беспомощность и нежелание навести порядок, стали вести себя совсем вольно.
Столкнуть кого с деревянного настила в грязь и посмеяться, наблюдая, как станет выбираться, – это было уже привычным делом. Начались драки, которые тоже затевали дружинники, это считалось молодецкой удалью. А потом началось и насилие над женками и дочерьми новгородскими. Пока дело касалось кого попроще, только кричали, но терпели, а вот когда стали насильничать над знатными горожанками и даже женками кончанских старост, дело дошло до веча.