Малышев привстал, удивленный, и увидел, что гитлеровцы за просекой тоже зашевелились, обеспокоенные этим внезапным близким боем.
— Приготовиться! — прохрипел он, поняв, что это его единственный шанс. Он собирался крикнуть: «Бегом вперед!»
Но прежде чем он подал эту команду, услышал долетевший из-за леса тяжелый гул огневого артиллерийского вала, за которым, знал, должны были пойти атакующие батальоны...
Тяжелый танк КВ ходил по полю боя спокойно, как трактор по пашне. На броне то и дело магниево вспыхивали снаряды, а он все шел, подминал кусты и деревья, давил вражеские пушки. Залегший под сильным огнем батальон рванулся вперед, прошел через мелколесье, в котором держались гитлеровцы, вырвался в поле, пестрое от желтых неубранных хлебов с черными пятнами выгоревшей ржи, от разбросанных повсюду кустов, похожих издали на копны сена.
Накануне, узнав, что полку придается всего один танк, Кузнецов совсем было расстроился.
— Завтра увидите, — успокоил его командир танка.
И вот увидел. Подъехал к остановившейся за лесом машине, сказал выглядывавшему из люка командиру.
— Спасибо, ребята, выручили.
— Чего? — неестественно громко крикнул командир и показал себе на уши, на танкиста, ползавшего по броне и считавшего белесые опаленные вмятины.
Кузнецов понял: оглохли, как глухари-клепальщики, работающие внутри котла.
— Сколько? — крикнул он.
— Сто тридцать шесть.
— Сколько попаданий?
— Еще две. Сто тридцать восемь получается.
— Не может быть!
— Сами посчитайте.
— И ни одной пробоины?
— Ни одной.
Кузнецов оглянулся на комиссара.
— Надо всем бойцам показать. Чтоб знали, какая у нас техника.
— Пусть в бою смотрят, — крикнул командир машины. — Не изобрели немцы пушки против нашего танка.
Вдали снова вспыхнула перестрелка. Заглушая треск выстрелов, зачастила, закашляла вражеская пушка.
— По ко-оням! — весело скомандовал танкист. И кивнул в сторону боя. — Сейчас она докашляется...
Новый КП полка располагался на переднем скате пологой высотки. Впереди до затянутого дымом горизонта простирались поля и луга, перелески и отдельно стоявшие у дорог деревья. В лугах змеей извивалась небольшая речушка с хилым мостиком из жердей. Вдали чернели трубы сожженной немцами деревни и виднелся желтый глинистый берег еще одной речки.
Бой гремел где-то у этих труб. Кузнецов смотрел в бинокль, стараясь узнать маленькие фигурки бойцов и командиров, перебегавших среди кустов и подавляя в себе желание самому ринуться туда, в цепи атакующих, чтобы стрелять, схватиться в рукопашную, дать волю натянувшимся до предела нервам.