— А ты?
Нечаев выразительно пожал плечами.
— Ага, предпочитаешь выведать у старика? Что ж, некоторые секретари тоже родятся в сорочке. Бывают удачливые, бывают неудачливые, как и все смертные. Надеюсь, ты не рассчитываешь на одно везение?.. И не рассчитывай, не надо. Везение приходит и уходит, лишь труд сопутствует человеку. А фортуна… Я мало знаком с этой высокопоставленной особой, вернее, не знаком совсем. В деревне мне работать не доводилось…
— При чем же тут деревня?
Максим опять с хитрецой глянул на своего преемника.
— Как при чем? Это сельские секретари чаще всего посматривают на небо — соберется ли наконец дождик или опять пройдет сторонкой? Повезет или не повезет?.. Ты сам сейчас жаловался, что хлебные обозы не дают уснуть. Значит, нашим коллегам нынче повезло, в награду за прошлогоднюю засуху. А нам, городским секретарям, никакой суточный дождик не поможет. Тут, если худо с планом, как раз и жди грозы: налетит среди ясного неба да так громыхнет, что вся область заговорит о твоей промашке.
— Теперь вы «успокоили» меня, Максим Дмитриевич.
— Что ж, я пойду, Ярослав.
— Может, подвезти вас? Я все равно еду на стройки.
— Мое время ездить миновало, нынче настало время пошагать напоследок. Как-нибудь загляну еще, тогда и обсудим «персональное дело» горкомовской фортуны…
Довольный этой встречей, Нечаев тотчас выехал в дальний жилой массив на восточной окраине города. По пути завернул в новую школу, которую строителям не удалось-таки полностью закончить к сентябрю. Большой светло-серый корпус заносчиво возвышался над окрестными домишками, отчего они и вовсе выглядели приземистыми. Около школы толпились любопытные ребята в ожидании скорого новоселья. Нечаев осмотрел длинный спортивный зал, где остро пахло свежей краской, и поднялся на четвертый этаж. На него никто не обращал внимания — аврал. Наверху он услышал в глубине коридора зычный басок Дворикова: тот кого-то распекал, не стесняясь в выражениях. Нечаев пошел туда.
— Голос у вас, Виталий Владимирович, левитановский, — сказал он, остановившись за спиной главного инженера треста.
Двориков осекся, торопливо обернулся:
— Извините, Ярослав Николаевич. Мегафона не хватает, как на корабле.
— А корабль получился видный. Скоро в плавание?
— Завтра сдаем, Ярослав Николаевич… — Двориков глянул на смущенного прораба, кивнул головой в знак того, что разговор закончен, и принялся подробно объяснять Нечаеву обстановку.
На Дворикове был легкий костюм в полоску, белая рубашка в цветочках, с накрахмаленным воротником, модный широкий галстук. «До чего ревностно следит за ним жена», — подумал Ярослав о Римме Луговой.