2. Сниженная активность в коре лобных долей (а точнее, ее части под названием «префронтальная кора»). Кора лобных долей работает в системах мозга полицейским и помогает идти к вашим целям без замедления и сворачивания на боковые дорожки. Лобная кора – это еще и «тормоза», которые не дают нам сказать или сделать первое, что приходит в голову. Скан Хосе показал, что его лобная кора находится в глубокой беде.
3. Признаки черепно-мозговых травм. Скан Хосе показывал наличие в прошлом травм мозга с повреждениями в передней и задней его частях. Когда я спросил Хосе про травмы, он ответил, что их не было. Но я видел сканы десятков тысяч пациентов и знал, как выглядят признаки перенесенной черепно-мозговой травмы, поэтому продолжал расспрашивать. Он снова сказал, что травм головы не было. Подобные истории случаются так часто, что в Клиниках Амена про них ходят анекдоты. Люди сначала говорят, что у них не было травм головы, но сканы показывают обратное, мы продолжаем расспрашивать, они продолжают упорствовать. В конечном счете они вдруг вспоминают: «И правда, я же выпал со второго этажа», или «Я пробил головой ветровое стекло», или «Я упал вниз головой с лестницы» – и рассказывают о забытых несчастных случаях. С одним из наших игроков НФЛ был случай, когда он через ограждение на горной дороге упал с высоты 45 м в реку, потеряв при ударе сознание, и забыл сказать об этом на приеме у врача.
Наконец Хосе вспомнил, что в средней школе играл в футбол и часто переживал сотрясения мозга. Затем уже сам, без наводящих вопросов, добавил, что учился объезжать быков, а также изучал смешанные боевые искусства и часто получал удары в голову. Апофеозом его признаний стала фраза: «А еще я хедбэнджер». «Кто?» – не понял я. «Хедбэнджер, я разбивал головой всякие предметы. В качестве трюков на вечеринках. Сплющивал об лоб пивные банки или разбивал бутылки о свою голову».
Мы все ведем внутренний диалог, и я тоже. Когда я услышал это признание, то подумал: «Об интеллектуальной жизни тут говорить не приходится». Но вслух этого не сказал, потому что моя лобная кора работает исправно и у меня надежные внутренние тормоза. Но когда Хосе добавил: «А если я напивался, то мог головой оставить вмятину в двери или стене», мой внутренний тормоз не сработал, и я воскликнул: «Это совсем не умно!» Хосе согласился.
День записи шоу доктора Фила был наполнен эмоциями. Анджела горячилась и требовала, чтобы Хосе изменился. Ей казалось, что ему достаточно только захотеть. Она сказала: «Если я не увижу полной перемены, то разведусь». Но я-то знал, что даже самые благие намерения могут быть расстроены плохой работой мозга.