Он вынырнул на поверхность, чтобы набрать воздуха. То тут, то там торчали железяки, вокруг которых завивались несчастные замерзшие розочки и лианы. Оранжерея тонула в полумраке – света почти не было, только несколько ламп мигали и искрили. В зеленой воде отражались зеленые же растения, и Максу на секунду показалось, что он попал в шкатулку бобового великана. Купол сверху и глубина снизу – огромная полупрозрачная горошина, а посредине болтает ногами и руками малюсенькая тля.
«Не думать!» – напомнил себе боец и снова нырнул, выискивая подкоп.
Ни с первого, ни со второго раза яма не обнаружилась, а время уходило. Макс достал из кармана лабораторные часы и заскрипел зубами – прошло уже двадцать минут от выделенного получаса. А он тут ванны принимает. Как кисейная барышня. Или кисельная?
Внизу, у самой травы, вода напоминала кисель. Плотная, вязкая, пронизанная желеобразными нитями…
– Варфоломей! – Макс вынырнул, крикнул, потом глубоко вдохнул необычно вкусный, затхлый, пахнущий зеленью воздух.
– Ась? – садовник все еще копошился у дверей, хотя там ничего ценного не росло, кроме гигантского порея и пары маргариток, да и тех уже не было видно над водой.
– Ты сажал кисельные водоросли?
– С чего бы? – обиделся Варфоломей. – У меня была задача – посадить, чтобы «было как дома». Я и посадил.
– Спасибо!
Макс снова нырнул и поплыл вдоль желеобразных нитей, которые чем дальше, тем плотнее становились и – герой похвалил себя за догадливость – вели как раз к яме-подкопу. Около которой сидел тритон с трезубцем. Все-таки людская молва о морском народе совпадала с реальностью. Почему у тех, которые снаружи, трезубцев не было, пусть кто-нибудь другой разбирается.
Тритон был в своей стихии и с оружием, но у Макса было что ответить на это. Единственное, требовалось сократить дистанцию, не насадив себя на «вилку».
Первая стычка получилась сумбурной. Тритон прицельно ткнул трезубцем, тот взвихрил воду совсем близко от Максова уха. Спецагент поймал древко на противоходе, сунулся поближе к противнику, но получил длинным пальцем в глаз. Пришлось ограничиться смачным пинком и на секунду всплыть, чтобы вдохнуть воздуха.
Дальше пошло веселее. Макс пер напролом, страшно рискуя каждую секунду – трезубец оцарапал ему плечо, и вода из зеленой стала грязно-бурого цвета. Царапина саднила, легкие горели так, будто в грудь вместо них засунули два угля. Жар разливался по диафрагме и жег горло. Должно быть, так себя чувствует огнедышащий дракон, которому заткнули пасть и не дают пламени вырваться наружу. Руки и ноги, будто забыв годы тренировок, дергались рассогласованно и без видимого эффекта. Тритон ухмылялся, вода продолжала прибывать.