Но Макс, лежа на груде одеял и мятой одежды, крепко сжимал в руках маленького гремлина и предвкушал, как будет учить его уму-разуму.
На пороге в соседнюю комнату еще пятеро зеленорожих прижимали к груди кулачки и привставали на цыпочки от предвкушения. Большой человек вновь пришел их развлекать.
Благие намерения вновь выстлали дорогу в ад…
* * *
К моменту, когда запыхавшиеся Вареники добежали до домика, там оставались только клочки одежды, разломанный переводчик и я – оглохший от дикого гремлинского визга. Я зыркал по сторонам, вжимал голову в плечи и мечтал только об одном – чтобы меня закатали в ковер и спустили… пусть даже и на дно морское, лишь бы подальше от этого бардака. В процессе погони за гремлинами – пьеса все та же, акт второй, с кульминацией – Макс трижды наступил на мой хвост, дважды на лапу и один раз оглушил диким ревом. Если бы я не знал, кто на самом деле является источником этого звука, то предположил бы, что это разбуженный посреди спячки белый медведь, у которого украли запасы меда на черный день. Ну, или рыбы – чем там питаются эти медведи, я не интересовался и не горел желанием проверять на практике, даже если представится такой случай.
Дикий рев Макс издал в тот момент, когда ему на голову рухнула люстра. А вскоре после этого покинул дом через окно, разбив стекло и разломав раму.
Варя трясущимися руками выпутала меня из юбки, правильно поняла тоскливое молчание вкупе с выразительным взглядом и почти сразу нашла детали переводчика. Не стала тратить время на попытки выяснить, что именно сломали гремлины, а зло и изо всех сил ударила по нему заклинанием «технического отката». Оно пригодно, только если вещь сломана недавно, – на длинные отрезки времени прокатить заклинание могут только старые опытные техномаги, зато на пару десятков минут даже курсант способен.
«Зло и изо всех сил ударила» происходило от того, что на месте брошки-переводчика девушка представляла Максима, а заклинание должно было быть огненным шаром размером с бунгало, не меньше.
Ника тем временем металась по комнатам, прикасаясь к стенам и поломанной мебели, – собирала энергетические слепки, чтобы реконструировать происходящее. И с каждой секундой злилась все больше.
– Грабли! – выпалила она, подходя к сестре. – Огромные глупые грабли!
– Эй, только не волнуйся. Ведь это всего лишь вещи! – я решил, что Ника заговаривается от волнения, и приободрил ее, начисто забыв о том, что всего пять минут назад собирался умереть от расстройства во цвете лет, потому что жизнь без переводчика совсем не та, что с ним.