Не оборачиваясь ко мне, он произнес высоким, преисполненным достоинства голосом:
— Говорите же, что вы собирались мне сказать, господин Ай.
— Могу ли я задать один вопрос, Ваше Величество?
— Да. — Он раскачивался, стоя лицом к огню. Мне пришлось обращаться к его спине.
— Верите ли вы, Ваше Величество, что я являюсь тем, за кого себя выдаю?
— Эстравен присылал мне целые горы магнитофонных лент от врачей, которые вас исследовали, а также и от механиков из мастерских, где был помещен ваш экипаж. И все они утверждают, что вы — не человеческое существо, а все лгать не могут. И что из этого?
— То, Ваше Величество, что существуют и другие, такие же, как я. И что я являюсь представителем…
— Ну да, той пресловутой Унии, той власти, очень хорошо. Вы, наверное, хотели бы, чтобы я спросил вас, зачем они вас сюда прислали?
Возможно, конечно, что Аргавен не был вполне здрав рассудком и не был особенно интеллигентен, но у него был многолетний опыт уверток, выпадов, риторических тонкостей, употребляемых в разговоре всеми теми, для которых главной целью в жизни является достижение либо сохранение шифгреттора на самом высоком уровне. Целые сферы жизни этого мира были для меня по-прежнему загадкой, белыми пятнами, но моему пониманию была доступна атмосфера постоянного соперничества и борьбы за престиж, а также исходящие из нее неустанные словесные поединки. То, что я не вступал в такой поединок с Аргавеном, а пытался найти с ним общий язык и договориться, было необъяснимо и непонятно само по себе.
— Я никогда этого не скрывал, Ваше Величество. Экумен хочет союза с народами Гетена.
— Зачем?
— Материальная выгода. Распространение знаний. Возрастание интенсивности и сложности сферы разумной жизни. Обогащение мировой гармонии и преумножение хвалы Господу. Любопытство. Приключение. Удовольствие.
Я не говорил на языке тех, кто правит людьми: королей, завоевателей, диктаторов, генералов. В этом языке на его вопрос не было ответа. Мрачный и не убежденный мною, Аргавен всматривался в огонь, покачиваясь с ноги на ногу.
— Как велико это королевство в пустоте, этот Экумен?
— В пределах Экумена находятся восемьдесят три обитаемых планеты, а на них — около трех тысяч народов, или антропоморфных групп…
— Три тысячи? Понимаю. И скажите мне теперь, зачем нам, одному-единственному народу против трех тысяч, нужно связываться со всеми народами монстров, обитающих в пустоте?
Он обернулся, чтобы взглянуть на меня, потому что он все еще вел поединок и задал риторический вопрос, в сущности, пошутил. Однако этот шутливый тон был всего лишь внешней оболочкой. Король, как предостерегал меня Эстравен, был обеспокоен и напуган.