Дождливым вечером последнего дня лета Йегей через своего слугу пригласил меня в свой кабинет. Я нашел его беседующим с Оубсли, сотрапезником округа Секев, с которым я познакомился, когда он стал главой Орготской Комиссии Морской Торговли в Эргенранге. Невысокий, сутулый, с небольшими треугольными глазками на широком плоском лице, он сильно отличался от Йегея, сухопарого и длинного. Выглядели они, как комическая пара из старого фарса, но были чем-то более важным и значительным. Они были двумя из Тридцати Трех, правящих Оргорейном. Нет, они были еще чем-то большим.
После того, как мы обменялись любезностями и выпили по рюмке ситийской «воды жизни», Оубсли вздохнул и сказал мне:
— А теперь, Эстравен, объясните мне, зачем вы сделали то, что вы сделали в долине Сассинот, потому что я всегда считал, будто если и существует кто-нибудь, не способный совершить ошибку в выборе наиболее подходящего момента для действия или в определении весомости шифгреттора, то этим человеком являетесь вы.
— Страх взял верх над осторожностью.
— Страх перед чем, черт побери? Чего вы боитесь, Эстравен?
— Того, что происходит сейчас. Затягивания споров исключительно престижного характера о долине Синот, уничтожения Кархида, ненависти, которая родится из унижения, использования этой ненависти правительством Кархида.
— Использования? С какой целью?
У Оубсли хороших манер не было ни на грош. Йегею, человеку тонкому и ироничному, пришлось вмешаться.
— Господин сотрапезник, прошу вас не забывать, что князь Эстравен находится у меня в гостях, а не на допросе…
— Князь Эстравен ответит на те вопросы, на которые найдет нужным ответить, и тогда, когда сочтет это необходимым, так как он всегда это делал, — сказал Оубсли, обнажая в усмешке зубы, игла, спрятанная в шарике жира. — Он знает, что здесь он среди друзей.
— Я беру себе друзей таких, каких могу найти, господин сотрапезник, но уже не рассчитываю на то, что смогу сохранить их надолго.
— Я понимаю. Но ведь можно вместе тащить сани, даже не будучи кеммерингами, как говорят у нас в Эстеве, не так ли? Черт побери, я знаю, за что вас изгнали, мой дорогой! За то, что вы любите Кархид больше, чем его короля.
— Может, скорее, за то, что больше люблю короля, чем его кузена.
— Или за то, что вы любите Кархид сильнее, чем Оргорейн, — добавил Йегей. — Разве я не прав, князь?
— Нет, господин сотрапезник.
— Следовательно, вы считаете, — сказал Оубсли, — что Тайб хочет править Кархидом так же, как мы правим Оргорейном, то есть как следует?
— Мне так кажется. Я думаю, что Тайб, используя спор о долине Синот и обостряя его в случае необходимости, может ввести в Кархиде столько изменений, сколько не произошло в нем за последнее тысячелетие. У него перед глазами вполне подходящая модель — Сарф. К тому же он умеет пользоваться страхами Аргавена. Это проще, чем пытаться пробудить в Аргавене отвагу, как это пытался сделать я. Если Тайбу это удастся, то в его лице, господа, вы найдете достойного противника.