Благородные д`оры должны чувствовать сословную значимость и собственную нужность империи. Без обыденных ритуалов, таких как этот приём, в головах потомственных боевых магов рождаются странные мысли и необъяснимые желания. Нет, конечно же, никто из них не посягнёт подставить голову под корону. Самоубийцы закончились ещё при Альбине Великом, но местническую свару вполне могут устроить. Бывали, знаете ли, прецеденты, когда Пиктия вспыхивала страшным пожаром междоусобицы. Взять хотя бы войну Зелёных Долин – тогда воспользовавшийся смутой Владыка откусил от Империи вассальную Ферузу, вторгся в Легойю и подошёл к самым пиктийским границам.
Честно признаться, тогдашний император долго благодарил тёмных за нападение. Странно? Ничуть – только внешняя угроза подействовала отрезвляюще на буйные головы и остановила раскрутившийся было маховик взаимного истребления.
– Взгляните, как они радуются, великодушная мониа, – с лёгкой улыбкой заметил эрл, – будто дети на празднике Схождения Благого Вестника…
Лорд-протектор всё ещё стоял рядом с троном – высшая привилегия и высшая степень доверия. Этого не нужно держать в кресле – искусном артефакте, избирательно подавляющем агрессию. Даже, скорее всего, перенаправляющем её в нужное Империи и, что уж скрывать, повелительнице русло.
Эрдалер прав. Что для дворянина может быть радостней Большого Смотра? Разве что война. Большая война.
«Для больших мальчиков. Железные мечи и длинные… хм-м-м… а вот об этом думать сейчас – не время».
– Они дети, да. Просто неразумные дети, – рассеянная скороговорка приоткрывала завесу над мыслями императрицы.
– Зачем вам их разум, мониа? Умения убивать и способности самому оставаться в живых вполне достаточно, – понимающе улыбнулся лорд-протектор.
Впрочем, эрл лукавил – ему самому в молодости обоих умений показалось слишком мало. Но это ему. И много ли нынче таких?
– Боитесь дышащих в спину молодых волков, Эрдалер?
– Я? – короткий вопрос переполняло неподдельное изумление, переходящее в сарказм.
– Ну не я же? – отвечать вопросом на вопрос – целое искусство, и беседующие превзошли его много лет назад.
– Буду только рад, великодушная мониа, если кто-то из этих юнцов действительно окажется лучше меня, – самодовольство, сквозящее в голосе лорда, скорее напускное, нежели истинное, тоже входило в правила игры.
– В самом деле?
– Так и есть. Удалюсь в горы, в глушь… в конце концов, уеду к тётке! Стану жить отшельником… Но буду знать, что оставил дела в хороших руках.
– К тётке? Не к той ли, что моложе вас на целых сорок лет?