Эх, хорошо бы генерал не разобрал всех этих мыслей! Позорище вселенское…
«Риск, Боря, дело благородное».
«А можно без банальностей?!»
«Извольте».
Когда Завянь уже открыл дверцу «Волги», собираясь вернуться под окна, послушать не кричит ли, не зовет на помощь Зоя (истерзанная раздвоением психика не выдерживала перенапряжения!), из подъезда вышли два амбала. Судя по данным паспортного стола: возрастной экс милиционер Геннадий и безработный Яков.
Старший брат — мрачнее тучи, уселся за руль, стоявшего перед подъездом БМВ. Младший братишка Яша рядом запрыгнул.
Машина постояла, разогревая двигатель, жестко рванула колесами по разбитому асфальту дворика. Понеслась в столицу.
О том, что все произошло по расписанному сценарию, Лев Константинович из скромности умолчал. Но Боря, чувствуя себя неловко, отметил:
«Ты молоток, Лев Константинович. Сказал «их надо разделить» и сделал».
«Не кажи «гоп», сынок… Бери Жюли и Кешу, выдвигаемся».
За домом голосила подъезжающая к пылающим сараям пожарная машина. Перед окном гостиной дяди Вани сидела крошечная собачка в кофточке и юбочке (застиранной умелым на все руки генералом). Как только пожарные вопли затихли, собачка заскулила, пронзительно затявкала.
Под невесомыми собачьими лапами почти не приминался толстый и мокрый ковер из опавшей листвы. Собачка мерзла, тряслась всем тельцем, ушки вибрировали мелко-мелко…
«Хорошо, что Кеша этого не видит», — мрачно подумал Завьялов. За Жюли Борис переживал не меньше Кешиного — обессиленной диареей собачке воспаление легких подхватить — проще пареной репы! Иннокентий этого зрелища не выдержал бы вовсе, заорал бы — гранату мне, гранату!! разнесем бандитское гнездо — Жюли замерзнуть не успеет!
Но Иннокентий, следуя генеральному генеральскому плану, уже засел на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
Завьялов, наблюдавший за окнами из-за укрытия мусорных бачков, судорожно стискивал кулаки. Если Грачевы расселись перед телевизором под пиво…, Жюли скончается от холода, а толка будет — ноль!
«Не переживай, Борька, не переживай! — бубнил в голове голос Константиновича. — Они сейчас на нервяке, прислушиваются!»
«А если не прислушиваются, а ругаются или Зоей «нервы лечат»?!»
«Пока, навряд ли. Зоя — их заложница. Ее не будут «портить» до поры до времени… Бандой руководит опытный оперативник…»
«Дак он уехал!!»
Завьялов никогда не предполагал в себе способности к истерикам. В любой, самой опасной ситуации его не подводили выдержка и здравомыслие. Он бился на гонках, как-то раз, без лишнего волнения воспользовался запасным парашютом, отрезав запутавшиеся стропы основного. Он падал, горел, тонул, дрался — побеждал и получал!