Раздувая ноздри и стискивая кулаки, Журбин стоял напротив Тамары-Миранды, тяжело дышал и кажется впервые в жизни был готов — НЕ УСТУПИТЬ. Не в какой-то там учебной схватке, не в пустом бытовом споре или мальчишеском соперничестве, а в сумасшедше праведном негодовании готов был дать отпор! Стоять на своем до самого конца и требовать!
Если понадобится, то и в голову носителя Миранды залезть. Дать установку подчинения.
— Хорошее ты место выбрал, Сеня, — неожиданно усмехнулась террористка и посмотрела в пропасть. — Никогда прежде не замечала у тебя тяги к театральным эффектам.
— Я не шучу, Миранда!
— Ну так и я серьезна, — вновь переведя взгляд на ученика, произнесла пришелица. — Ты что, дружок, раскипятился? Неужели и вправду, Сеня, подеремся? А?
— Не уходи от темы! Сегодня не тот случай!
— Не вижу, что сегодня изменилось, — нахмурилась Тамара-Миранда. — Мы работаем в паре, решение принимаем коллегиально. Ты высказал свое мнение, я ответила отказом. На этом — все, Журбин.
Тамара-Миранда подхватила рюкзак с бетонного парапета, собралась идти к дороге, выбирать проходящую машину…
Арсений схватил рюкзак за лямку:
— Мы недоговорили.
— Нет, мы договорили. Прения окончены. — Не глядя на раскрасневшегося парня, Тамара-Миранда дернула рюкзак к себе, но Арсений не выпустил лямку.
Физически он был сильнее носителя Миранды. Но диверсантка обладала навыками, легко позволяющими ей справиться с единственным соперником даже из сидячего-лежачего положения. Миранда могла бы покалечить (или по желанию — убить) Арсения будь она хоть древней бабкой, хоть пятилетней девочкой.
В глазах Тамары промелькнула жалость.
— Я не могу, Журбин, — сказала тихо диверсантка. — П о ч у в с т в у й правду, разрешаю: Я НЕ МОГУ. Хоть тресни, Сеня, — этого не изменишь.
Арсений легко коснулся внешних мыслей диверсантку и выпустил рюкзак.
— Ты… Ты и вправду не можешь…, - пробормотал пораженно.
— Это выше моих сил, — кивнула Тамара-Миранда. — Мое направление — северо-восток, северо-запад для меня закрыт. Ты, конечно, можешь попытаться меня убить, но я буду сопротивляться, так что вряд ли стоит, Сеня, начинать.
Арсений запустил пальцы под отросшие волосы, недоуменно их взъерошил и сел на корточки, держась за голову:
— Я ничего не понимаю…
Тамара-Миранда сверху вниз, сочувственно, глядела на ученика.
— Ты помнишь как я и Ирма закрывали от выстрелов Ивана и Марью? Помнишь, почему Ирма с м о г л а уйти с Завьяловыми…
Слушая пришелицу, Арсений, прежде всего обратил внимание на то, как тяжело дается Тамара-Миранде вербальная речь. Как медленно, словно бы борясь сама с собой, с речевыми центрами носителя, наставница подбирает слова…