Сидели мы в нем вчетвером. Я, двое солдат-срочников и прапорщик-пехотинец. Причем видел себя со стороны, как в кино. Прапорщика звали Семен. Сегодня была наша очередь выносить так называемую парашу — обычный оцинкованный бак с крышкой. Как правило, выволакивали его, пока еще не очень заполнен, чтобы легче было вытаскивать наверх. В этот же раз конвоир как-то не очень жаждал ползти с нами. Когда вонь стала уже просачиваться наверх, наконец-то сторож соизволил открыть решетчатый люк и спустить лестницу. С Семеном, корячась, чтобы не расплескать зловонную жижу, матерясь при этом, как сапожники, с большим трудом подняли бак наверх, вытащив из-под навеса и поставив его на землю, остановились, тяжело дыша.
— Тавай, тащы, сабака!
— Да пошел ты, — огрызнулся Семен, тут же получив чувствительный тычок стволом автомата под ребра, с надрывом закашлявшись, — сам бы попробовал…
— Тащы, сказал!
Делать нечего, поволокли… Протараканив парашу метров двести, снова остановились, опустив ее возле ног. А переть-то еще далеко. То, что нести тяжело, неудивительно, когда раньше выносили полупустую, не боялись расплескать. Сейчас же, когда в баке колыхалась тяжелая, дурно пахнущая жижа, облиться ею не было никакого желания. Запах потом ничем не уберешь. Стирать шмотки точно не поведут. Так и придется дышать в зиндане этими, далеко не цветочными ароматами.
— Какого хрэна встали? Тавай впэред!
— Дай отдышаться-то немного, — в этот раз принял удар на себя я, сумев извернуться так, что досталось только вскользь.
Все равно чувствительно прилетело. Ну да ладно, не все же Семену получать-то. А пока не отдохнем, волочь эту тяжесть — себе дороже. Еще и за то, что разольем, достанется обоим. Чурка, судя по всему, настроен далеко не мирно, только дай повод — оторвется по полной программе. Странно, чего это он сегодня один с нами пошел, никого в напарники не взял? Когда идут вдвоем, так хоть базарят между собой, не обращая на нас особого внимания.
— Пашлы, чуркы, хватыт фылоныть!
Слов-то каких умных нахватался где-то. Даром, что сам — баран бараном. Как же, хозяин положения! После очередного тычка злость на себя, что попал в плен, что до сих пор даже не пытался как-то сбежать, терпя унижения, закипела, но сдержался. Только дай повод — затопчут стадом. Откуда только и понабегут, хоть никого и не видно. Переведя дух, схватились за ручки и потащили бак дальше, за пределы села. Не хотят вонь нюхать. Там, где выливаем, запашок еще тот стоит. Немного сбивают его только не очень часто идущие дожди. Тут такой силы ливень нужен, дабы смыть все нечистоты, чтобы рекой с неба лилось. Такого здесь пока еще не видел.