Чуть ниже грудины что-то кольнуло, и если бы не посыпавшиеся сообщения никогда бы не подумал, что нахожусь на грани смерти.
Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880
Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880
Не естественная мутация. Жизнь 1/880
Твою ж Мать-Ритарию, это она меня сейчас разделывает!? Боль с каждой секундой нарастала, но была вполне терпимой, а вот ощущения того, что в кишках ковыряются — не очень.
Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880
Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880
Мутация не совместимая с жизнью. Жизнь 1/880
— Всё сложнее, чем я ожидала…
На живую разделывают меня, а недовольна Ритария, форменный беспредел.
Наложен эффект «Объятия Матери»: во время действия, вы не можете умереть.
В груди что-то хрустнуло, тьма перед глазами поплыла и я на миг выпал из реальности.
Грубые повреждения внутренних органов. Жизнь -478/880
Грубые изменения внутренних структур. Жизнь -654/880
Мутация не совместимая с жизнью. Жизнь -1245/880
Да что ты творишь, насекомое чёртово! Крылья и хитин мне вживляет?
В этот момент порадовался, что уже не могу говорить, иначе всё могло закончиться очень нехорошо. Вместе тем окончательно перестало слушаться и тело, только поэтому я не заорал. В целом терпимо, когда вывих вправляли, было примерно так же, но если пойдёт по восходящей…
Как и с червём, экстремальные условия простимулировали мозговую деятельность, подсказав выход из ситуации.
Лиэль…я хочу к тебе…
Стоило позвать, и девочка откликнулась, потянулась ко мне готовая принять боль, но Ритария пресекла попытку во имя чистоты метаморфозы. Закрыв глаза, попытался погрузиться в медитацию, но очередное хрустнувшее ребро поставило крест и на этой хитрости. Хруст и новая порция боли.
Двадцать четыре часа! Я столько не продержусь, крыша поедет…
Накатила дурнота, а сердце заколотилось с бешеной скоростью.
— Ты должен успокоиться, — ласково прошептала Ритария.
С языка рвалось терпкое словечко, и не одно, но в силу обстоятельств все они остались при мне.
— Я помогу тебе…
Стрекотание, поначалу назойливое, оно лишь раздражало, но с каждой секундой становилось всё приятней, словно Ритария подбирала ключ к моему восприятию. Крылья перестали давить, отступила паника, а тело наполнилось лёгкостью. Я больше не был узником кокона, а просто парил в мягкой и тёплой тьме. До меня доносились отголоски хруста, но лишь они, боль оставалась где-то там, далеко. Закрыв глаза, я просто парил и наслаждался, но в какой-то момент весь мир изменился.
Нет, не мир, а я… — проскочила высокопарная мысль в голове.
Движение рук, дыхание, биение сердце…