Мила уходит, роется в серванте, возвращается, протягивает мне пачку:
— Эти?
Свидетельство о рождении. Свидетельство о смерти матери. Школьные ведомости с оценками. Какой-то нотариально заверенный «дозвил». Красивый диплом об окончании компьютерных курсов.
— Оно. А паспорт отца здесь, или…
— Здесь. Он дома документы держал, с собой носил только удостоверение офицера запаса.
— Его тоже возьми. Мало ли как повернется…
Пачка документов исчезает в маленьком рюкзачке.
— Все! Сейчас — марш в комнату и дрыхнуть. Я у дверей покемарю, посторожу на всякий пожарный.
Измотанная пережитым девчонка больше вопросов не задает, спорить не пытается. Кивает и молча бочком выскакивает из ванной. Щелкает изнутри ее комнаты шпингалет. И правильно. Защита символическая, но всё лучше, чем дверь нараспашку. Дрыхнуть точно не будет, но пусть хоть сидит тихо. Хотя после таких приключений, бывает, как раз мгновенно падают в сон.
Приволакиваю из зала вытертое и продавленное кресло, ставлю напротив выхода из квартиры. Подпираю на всякий случай дверную ручку шваброй, если замок и вынесут, с ходу все равно не откроют. Ухмыляюсь, вспомнив соответствующую шутку про десяток замков. Нахожу на полу ванной брошенный нож. На кухне, под раковиной обнаруживаю обрезок трубы-дюймовки. Импровизация, конечно, но чем богаты… Стрелять вряд ли будут — шум им не нужен. А чтобы от ножей с битами отмахаться, мне такого арсенала за глаза. Обучен мало-мало.
Милу я обманул. В том, что отмудоханный уркаган, отрапортовав о неудаче, вернется с подкреплением, я практически не сомневался. Просто придут они позже и точно не утром, так что время отдохнуть и подумать есть. А еще я был абсолютно и совершенно уверен в другом. В том, что моя вроде бы немного устоявшаяся жизнь в который раз с грохотом свалилась в обрыв.
Общественность Русы, считавшая меня десантником, ошибалась. Нет, с десяток прыгов у меня в книжке записаны, ибо положено по квалификационной сетке. Но в биографии не было ни Югославии, ни Приднестровья. Да и стрельбы с поножовщиной практически не случалось… Слухи были правы в одном. Я действительно был офицером, и действительно получил неплохую подготовку. В том числе и с приставкой «спец». В организации, которая меня в прошлом году вышвырнула за дверь.
Сажусь в кресло, на всякий случай упираюсь ногами в дверь. Если гости и придут, у меня всяко часа полтора перекемарить будет. С дремой приходят воспоминания…
Ночь после ареста прошла в «обезьяннике» райотдела. А с утра, после короткого разговора с опером, я оказался в Лукьяновском СИЗО. Где быстро выяснил, что человек с моей статьей «Совершение развратных действий относительно лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста», если он, конечно, не пассивный гомик, должен не только уметь щедро раздавать звездюлины направо и налево, но и очень чутко спать.