Как оказалось, СМИ значительно больше интересовали новости, связанные с клетками HeLa, которые были почти так же знамениты, как «бессмертное» цыплячье сердце Алексиса Карреля. А началось все с «клеточного секса».
В 1960 году французские исследователи обнаружили, что выращенные в культуре клетки, инфицированные определенными вирусами, собирались вместе и иногда сливались друг с другом. В процессе слияния генетический материал обеих клеток смешивался, как при встрече сперматозоида с яйцеклеткой. Официально это явление называлось «слиянием (гибридизацией) соматических клеток», однако некоторые исследователи прозвали его «клеточным сексом». От слияния сперматозоида с яйцеклеткой он отличался по нескольким важным параметрам: во-первых, соматические клетки были клетками тела — например, клетками кожи — и в результате слияния порождали потомков каждые несколько часов. И что, возможно, является самым важным — «клеточный секс» всецело контролировался учеными.
С точки зрения генетики человеческие существа — ужасные объекты для исследования. Мы генетически неразборчивы — спариваемся с тем, кого выберем — и не настолько расположены к ученым, чтобы спрашивать у них, с кем нам лучше размножаться. Кроме того, в отличие от растений и мышей нам требуются десятилетия на то, чтобы воспроизвести достаточное количество потомков, которых хватило бы ученым для получения большого количества значимых данных. С середины XIX века ученые изучали гены путем размножения животных и растений особым образом: гладкий горошек скрещивали с морщинистым, коричневых мышей — с белыми, потом выращивали их потомков и наблюдали, каким образом генетические признаки передавались из поколения в поколение. Однако таким образом нельзя изучать генетику человека. «Клеточный секс» решил эту проблему, ибо давал ученым возможность комбинировать клетки с любыми желаемыми признаками и потом изучать, каким образом эти признаки передавались.
В 1965 году два британских ученых — Генри Харрис и Джон Уоткинс сделали еще один важный шаг в отношении «клеточного секса». Гибридизировав клетки HeLa с мышиными, они создали первый гибрид животного и человека — клетки, которые содержали равное количество ДНК от Генриетты и от мыши. Теперь можно было изучать, как гены функционируют и как они оказывают свое воздействие.
В дополнение к гибриду HeLa и мыши Харрис гибридизировал HeLa и клетки цыпленка, уже потерявшие способность к воспроизводству. Он подозревал, что, когда эти деактивированные клетки сольются с HeLa, то нечто внутри HeLa отторгнет эти цыплячьи клетки. Он оказался прав. Харрис не знал механизма этого процесса, однако его открытие показало, что нечто в клетках управляет генами. И если бы ученым удалось выяснить, как избавляться от генов, ответственных за заболевания, они могли бы создать некую разновидность генной терапии.