Господин и госпожа Эдвард Титус возвращаются в Лондон, чтобы открыть «Дом красоты Valaze». На этот раз Елене не нужно брать в руки кисточку, чтобы вывести буквы на вывеске: она заказывает ее профессиональному художнику. А еще она устанавливает у себя в доме телефон. Мейфэр, 4611: она называет номер всем и каждому, гордясь новомодным приобретением, и его указывают вместе с адресом на ее визитной карточке.
Чета занимает квартиру на третьем этаже, над косметическим салоном. Комнаты большие, светлые, обставлены со вкусом, в них приятно жить. Жизнь молодой семьи начинается прекрасно. Одну из комнат Эдвард превращает в кабинет, чтобы спокойно писать. Он по-прежнему занимается рекламой и вникает в каждую мелочь предприятия Елены.
Жена ему благодарна. В апреле 1909 года она официально регистрирует свою английскую фирму «Елена Рубинштейн, Pty Ltd» и отдает Эдварду 46 процентов паев, столько же, сколько берет себе, остальные она выделяет Ческе, которая становится генеральным директором, и двум своим менеджерам.
Салон только открылся, а Эдвард уже торопит ее закупить места для рекламы в газетах. Елена возражает, ей кажется это преждевременным.
— Клиентки придут. Нам нужно проявить терпение, пусть поработает пока молва. Подождем немного.
Так все и происходит. Клиентки появляются. Они приходят одна за другой, подталкиваемые нездоровым любопытством. Весь Лондон заинтригован происхождением Елены. Множество предположений вызывает ее необычный акцент, манера одеваться на парижский лад, пристрастие к драгоценностям. Аристократкам и снобам хочется уличить ее в погрешностях против вкуса, которыми она испортила изысканный особняк лорда Солсбери. На пути к успеху у Елены немало препятствий: она иностранка, простолюдинка, еврейка. Экзотику англичане приветствуют только в колониях — при условии, что аборигены знают свое место.
Между тем идет слух, будто процедуры Елены творят чудеса. Жажда новизны берет верх над снобизмом. Леди набираются смелости. Однако в свете любопытство считается не просто недостатком, но крайней степенью вульгарности. И леди, точно так же как при посещении салона мадам Хеннинг, останавливают экипажи на Брутон-лейн, за углом Графтон-стрит. Пряча лица под шляпами и вуалями, они торопливо поднимаются по ступенькам крыльца, озираясь по сторонам: не следит ли кто за ними?
Едва переступив порог, они чувствуют разочарование — по крайней мере те, кто желал позлорадствовать. Элегантность обстановки выше всяких похвал. Салон очень прост, но изыскан. Благодаря цветам — от белого до кремового с редкими вкраплениями бледно-розового — в спокойно-женственном интерьере салона есть что-то от дорогой клиники.