– Мама будет переживать, куда ты запропастилась.
– Хорошо, – сиплым спросонок голосом ответила она. – Извини. Я нечаянно уснула.
Я улыбнулась:
– Все в порядке, солнце. Просто не хочу, чтобы твоя мама беспокоилась.
Я помогла ей подняться и поддерживала, пока она ковыляла к двери. По пути я благодарила всех святых, что Эмбер не заметила прячущегося в комнате чудовища с короткоствольным револьвером тридцать восьмого калибра в руке. Ткнувшись по очереди в шкаф и кладовку, она наконец нашла нужную дверь. Уокер схватил меня за руку, не дав переступить порог. Слава богу, дверь в квартиру Куки была не заперта. Эмбер открыла ее и без задней мысли вошла внутрь.
На долю секунды я задумалась о том, чтобы сбежать. Пойдет ли он за Эмбер и Куки? Конечно, нет. Он пришел за мной. Но если он меня сцапает и я не выживу, тогда, несомненно, он вернется и выполнит свое обещание. А я буду валяться на парковке или в переулке мертвая, без единого шанса ему помешать.
Через полторы секунды после того, как за Эмбер закрылась дверь, в голове взорвалась вспышка боли. Кажется, уже в третий раз за день. Стало ясно: все решили без меня.
* * *
– Датч.
Голос Рейеса донесся откуда-то издалека. Я попыталась дотянуться, чтобы взять его за руку, но увидела, что моя собственная – как клубящийся белый пар.
– Рейес.
– Ш-шш, – шикнул Эрл Уокер, выдернув меня в действительность. Физически он не пытался заткнуть мне рот – не заклеил скотчем, не затолкал кляп. Просто предупредил.
И только когда он поднял мое обмякшее тело, усадил на стул и начал кабелями привязывать руки и ноги, до меня дошло, что у меня, похоже, большие неприятности.
– Я не говорила, как ненавижу пытки? – спросила я, с трудом проговаривая согласные.
Отложив пистолет на журнальный столик слева от себя, он смял мое лицо здоровенной лапой. Не совсем пытка, конечно, но бесило сильно.
– Вот как все будет, – мягко, не спеша протянул Уокер, чтобы я уж точно его поняла. – Я режу, ты истекаешь кровью. Можешь кричать, если, по-твоему, это поможет, но имей в виду: любой, кто войдет в эту дверь, труп. Я вскрою симпатичное горлышко твоей секретарши раньше, чем она поймет, что я здесь. – Он наклонился, обжигая мне лицо горячим дыханием, будто кислотой. – И кто же пожалует вслед за ней?
Эмбер. Ему не нужно было произносить это вслух.
– Эмбер. – А может, и нужно. – И давай сразу проясним одну вещь. – Он нагнулся еще ближе и прошептал мне на ухо: – Мне очень нравится причинять детям боль.
Наверное, у него было просто ужасное детство.
За следующие двадцать минут он неоднократно доказал, как мастерски управляется со скальпелем. По одному кусочку за раз. Меня просто поражало, почему он не стал хирургом.