– Почему ты так поступил? – спросила я.
Он посмотрел мне в глаза и сухо ответил:
– Потому что ты бы убежала.
– Я не об этом. Зачем ты сбежал из тюрьмы?
Рейес помрачнел.
– Иначе меня бы не выпустили.
И снова на его лице отразилась вспышка боли.
Я глянула вниз. Темная ткань спецовки была пропитана кровью.
– Рейес… – вздохнула я раньше, чем успела подумать.
От настойчивого стука в мою дверь мы оба подпрыгнули. Нож тотчас же оказался опять у моего горла. Раненый зверь, ну да.
– Если только попробуешь…
– Ты серьезно? – процедила я сквозь зубы.
– Датч, – только и ответил он угрожающим тоном.
– Ничего я не сделаю. – Даже если бы мне хватило смелости бороться с ним, нож был слишком близко, опасно близко, чтобы я сотворила что-нибудь безрассудное. Забудем на время о том, что безрассудство – мое второе имя.
– Я не хочу причинять тебе боль, Датч.
– А я не хочу, чтобы ты это делал.
– Тогда не провоцируй.
Снова послышался навязчивый стук. Я протянула руку, чтобы опустить стекло, и острие ножа вжалось глубже.
Наградив Рейеса тяжелым взглядом, я проговорила:
– Он так просто не уйдет. Придется с ним поговорить.
Он не ответил, поэтому я открыла окно. Совсем чуть-чуть. На улице все еще лило как из ведра. Внезапно Рейес коснулся пальцем моих губ, и я ошалело повернулась к нему. Одну долгую секунду его взгляд был прикован к моему рту, а затем он наклонился и поцеловал меня. До меня сразу дошло, что к чему: кто станет досаждать любовникам, которые воспользовались предоставленным погодой шансом?
Поцелуй был удивительно нежным. Влажным и теплым. Язык Рейеса скользнул по моим губам, и я приоткрыла рот, подбадривая сделать поцелуй глубже. И он сделал. Скользнул языком глубоко и требовательно, превращая нежный поцелуй в обжигающий. Какая ирония судьбы! Это был наш первый настоящий поцелуй. Первый поцелуй с настоящим Рейесом, из плоти и крови.
Ни о чем не думая, я положила ладони на его твердую горячую грудь. Сильные руки обвились вокруг моей шеи, и он прижал меня к себе. Каждое его действие было наполнено неторопливой нежностью, но все мышцы в его теле были напряжены, готовясь к атаке, если возникнет необходимость.
Однако ни в коем случае нельзя было принимать желаемое за действительное. Я испытывала невероятное блаженство в его объятиях, тонула в поцелуе, но суд признал его виновным в убийстве. К тому же он был в отчаянии. А отчаявшиеся мужчины совершают отчаянные поступки.
– Похоже, у вас все под контролем.
Вздрогнув от неожиданности, я прервала поцелуй, задрала голову и увидела пожилого мужчину в ярко-желтом дождевике. Он стоял возле Развалюхи и посмеивался над нами.