– Слово даю.
В штрафбатах переменный состав обращался к офицерам – гражданин, а не товарищ. Я об этом знал, но по ушам резануло: когда в одной траншее сидим, одно дело делаем, тогда он товарищ мне, как, надеюсь, и я ему.
Я пошел по траншее. Чумазые бойцы, сняв каски и откинувшись к стенкам окопа, приводили в порядок оружие, перематывали портянки, кто-то перевязывал товарища. Многие с упоением раскуривали свернутые из обрывков газет, немецких листовок самокрутки, жадно втягивая едкий дымок махорки. Ну что ж, самое страшное, похоже, позади. Изрядно потрепанное подразделение немцев отошло далеко за деревню.
– Молодцы, воины! – подбодрил я уставших бойцов. – До подхода подкрепления – держать рубеж!
– Капитан, смотри! – крикнул один из бойцов, показывая рукой в сторону леса.
Я обернулся и теперь сам увидел и услышал. С запада в нашу сторону летел самолет. Все напряженно всматривались, прикрыв глаза от яркого солнца. По рокоту мотора понял – не наш! От самолета отделился парашют с грузом и стал опускаться туда, где сосредоточились немцы. Появился второй парашют. Его подхватило ветром и потащило к деревне, он осел где-то за околицей.
Сделав разворот, самолет скрылся. «Помогают своим продержаться», – понял я. А несколько бойцов уже выскочили из траншеи и пошли к месту падения второго парашюта.
В окопе бойцы радовались нежданному перепавшему нам «подарку» фрицев.
А к вечеру, уже в сумерках, на нескольких полуторках подъехало подкрепление, с новыми офицерами. На прицепе одного из грузовиков была полевая кухня.
Часа два немцы не предпринимали никаких попыток прорваться. Да и не полезли они бы сюда, чего им на восток пробиваться? Им на запад надо, к своим – так это в противоположную сторону. У этих, что перед нами, скорее всего, задача была оборону держать, пока другие части будут коридор на запад из котла пробивать. Только немцы уже были не те, что в 41-м году, да и мы не те, боевого опыта набрались.
А немцам туго пришлось в окружении. Если кому-то из них и удалось из котла вырваться, то только отдельным мелким группам.
Добивали окруженных до 11 июля. А 17 июля немцев, что были пленены во время операции «Багратион», провели по улицам Москвы. Конвой вел 57 тысяч 600 человек в течение трех часов. Это было в первый раз за время войны. Жалкие, оборванные, обросшие щетиной шагали «победители» по улицам Москвы. Посмотреть на проход колонны военнопленных по улицам столицы сбежалась масса горожан. Народ ликовал, народ хотел насладиться зрелищем.
В результате операции «Багратион» была освобождена вся территория Белоруссии, Ленинградской, Новгородской и Псковской областей, часть Польши и Прибалтики. Наши войска подошли к Восточной Пруссии – извечному гнезду немецкой военщины.