В конце коридора Бонд услышал грустную мелодию. Остановившись около двери номера 350, он понял, что мелодия раздавалась оттуда, и узнал ее — «Опавшие листья». Он постучал.
— Войдите. — Портье, видимо, предупредил хозяйку номера, и его явно ждали.
Бонд вошел в маленькую гостиную и закрыл за собой дверь.
— Заприте ее на ключ, — сказал голос из спальни.
Бонд сделал, как ему было сказано, и прошел через комнату, пока не оказался напротив открытой двери спальни. Когда он проходил мимо проигрывателя, стоявшего на письменном столе, зазвучала новая пластинка.
Она, полуодетая, сидела перед туалетным столиком, глядя назад в зеркало. Ее обнаженные руки обхватывали спинку стула, в них она упиралась подбородком. Спина ее была изогнута, и в положении плеч и головы чувствовалась какая-то надломленность. Черная бретелька лифчика, плотно облегающие черные кружевные трусики и положение ее ног производили определенный эффект.
Девушка холодно изучала его в зеркале.
— Я догадываюсь, что вы новый помощник, — проговорила она низким и довольно осипшим голосом, который ничего не выражал. — Садитесь и наслаждайтесь музыкой.
Бонда это позабавило, и, повинуясь, он сделал несколько шагов к глубокому креслу, подвинув его так, чтобы видеть ее через дверь, и сел.
— Вы не возражаете, если я закурю? — спросил он, вынимая свой портсигар и беря сигарету в рот.
— Если именно из-за этого вы хотите упереть…
Мисс закончила молчаливое изучение своего лица в зеркале, когда пианист на пластинке закончил «Я подожду».
Изогнув бедра, она встала со стула, и на ее светлые волосы упал свет.
— Если хотите, переверните пластинку, — сказала она. — Я выйду к вам через минуту. — Она исчезла из его поля зрения.
Бонд подошел к проигрывателю и снял пластинку. Это был Джордж Файер с аккомпанементом. Он взглянул на номер и запомнил его — «Вокс 500». Изучил другую сторону и, пропуская «Жизнь среди роз», так как она ему кое-что напоминала, опустил иглу на начало «Апреля в Португалии». Перед тем как отойти от проигрывателя, он осторожно вытащил из-под него записную книжку и поднес ее к лампе, стоящей на письменном столе. Но в ней не оказалось ни одной записи, и, пожав плечами, он, засунув ее обратно, вернулся в свое кресло.
Бонд подумал, что музыка соответствовала этой девушке: все мелодии, казалось, принадлежали ей. Без сомнения, это была ее самая любимая пластинка. Она действовала на ее чувственность, которая читалась в ее глазах.
Бонд совершенно не представлял себе мисс Кейс, которая должна была переправить его в Америку. Он считал само собой разумеющимся, что это будет какая-нибудь плотная, затасканная, неряшливая женщина с тусклыми глазами. Жестокая, угрюмая женщина, которая прошла огонь и воду и чье тело уже больше не представляет ни малейшего интереса для гангстеров, на которых она работала. Эта же девушка в меру плотная, с довольно-таки жесткими манерами. Как ее зовут? Бонд снова встал и подошел к проигрывателю. К ручке был прикреплен ярлык. На нем указано: мисс Т. Кейс. Т.? Бонд вернулся к креслу. Тереза? Тесс? Тельма? Труди? Тилли? Казалось, ни одно из них не подходило к ней, и уж, конечно, не Трикси, или Тони, или Томми. Он все еще был занят этой проблемой, когда она неслышно появилась в дверях спальни. Она стояла, облокотившись о косяк двери, и, подперев голову рукой, задумчиво смотрела на него.