У моста через реку Песошня была организована засада, которой уничтожена колонна тяжелых бензовозов (7 пятитонок), нанесены большие потери пехотному маршевому батальону (около 100 солдат убито и более 200 ранено, взяты в плен один унтер-офицер и 8 солдат) и разгромлена рота самокатчиков 286-й охранной дивизии (потери противника – более 100 человек убитыми и 6 пленено).
Разгромлена также гужевая транспортная колонна 161-й пехотной дивизии немцев, отступавшая от Духовщины. Из ее состава взяты в плен 3 человека, один из них старший ефрейтор фон Шойбнер, хорошо владеющий русским языком. Из допроса последнего удалось добыть много ценных сведений о способах снабжения противника. Протокол допроса вышлем следующим авиарейсом.
Уничтожены мосты через реки Песошня, Песочня и Пожегезинка.
Потери сводного отряда: 8 убитых и 14 раненых бойцов.
Взгляд со стороны. Тотен
Окрестности деревни Городище, Могилевского района, БССР.
27 августа
Вечерок вчера выдался такой «веселый», что сегодня я бессовестно проспал. Не смертельно – ничего из «официальных мероприятий» вроде завтрака не пропустил, но вот уже целый месяц, осознав свою физическую немочь, каждое утро устраиваю себе «партизанский фитнес». Ничего сверхъестественного: отжимания, прыжки, «бой с тенью»… Последнее упражнение, правда, увидевший его Антон обозвал как-то «развратными танцами трансвеститов». В качестве извинения следует не забывать, что он тогда в не самом лучшем расположении духа был. Да и по части воспитания во мне требуемых навыков и бойцовского духа он, пожалуй, поболее всех остальных сделал.
А сегодня я проспал! Сам поставил будильник в телефоне на полвосьмого, а сейчас, если зрение меня не подводит, почти десять. Это я по солнцу определил – научился за последнее время. А вот то, что телефон не услышал, – это косяк, получилось, что не только тренировку пропустил, но и утренний выпуск Совинформбюро не записал. Хотя телефон мне именно для этого дан. А «семерка» моя уверенно принимает любую из местных широковещательных станций.
– Эхе-хе-хе-хе! – Это Серега так сочно потягивается. Под соседним тентом спал. – Меня терзают смутные сомненья! Эх!
– И зачем они тебя, болезный, терзают? Ты им денег должен? – А это Люк вступил, правда, он, похоже, уже давно на ногах, поскольку его веселый голос доносится откуда-то справа, из-за «Опеля», а спальное место у него было совсем с другой стороны.
– Всем, кому должен, – прощаю! – с барскими интонациями заявил Док, появляясь в поле моего зрения. – А сомнения у меня извечные, посконные даже: «Кто виноват?» и «Что делать?»