Георг, впрочем, моего замешательства не заметил. Гораздо больше его, кажется, интересовала реакция Мадлен на новый шоколадный шедевр.
– Ничего удивительного. Я теперь частенько страдаю бессонницей, не то, что в молодости. Как поговаривала тётушка Мэри, старость разумом благословляет, здоровьем откуп берёт… Тьфу! – рассердился вдруг он и тут же сам и рассмеялся: – Похоже, все мы постепенно перенимаем манеру говорить у вашего детектива, леди Виржиния.
Я невольно улыбнулась:
– Не худшая привычка.
В этот момент стрелка настенных часов с сухим щелчком перескочила на одиннадцать ровно. Мадлен с явным облегчением отставила чашку с шоколадом и, подмигнув мне, побежала открывать парадную дверь. Георг мрачно нахмурил брови, бормоча себе под нос что-то о дилетантах, ничего не понимающих в высоком искусстве, и отправился на помощь миссис Хат, которая воевала с очередной порцией пирожных. Улучив момент, я принюхалась к оставленной чашке Мэдди и едва не чихнула – такой густой запах аниса и мяты исходил от остывающего шоколада!
Впрочем, вскоре о кулинарных опытах Георга пришлось забыть, потому что близнецы явились на встречу без опозданий, как и подобает юным лордам. Оба – в безупречных и совершенно одинаковых чёрных плащах, изрядно вымокшие, замёрзшие, с тем обворожительным румянцем, который бывает лишь у белокожих и темноволосых аристократов в сотом поколении. Глядя на них, я в очередной раз подумала, что в ранней молодости Абигейл, наверное, была умопомрачительно хороша.
– Гинни, здравствуй! – разулыбался Даниэль и, убедившись, что поблизости нет посторонних, обнял меня крепко, как в детстве. – Признавайся, сколько ты сердец разбила, пока мы с Крисом прилежно учились жизни?
– Нельзя задавать леди такие вопросы, – в тон ему ответила я. От Даниэля пахло чистотой и чем-то древесным, острым; странно знакомый запах и, безусловно, приятный. – Ваша учёба, судя по слухам, состояла исключительно в обаянии высшего света.
– Не только высшего, – с ложной скромностью потупил взгляд Кристиан. – И не только света…
Я попыталась было состроить обеспокоенно-порицающую гримасу, подобно Абигейл, но почти сразу же рассмеялась.
Нет, близнецы не менялись со временем…
Немного позже мы расположились за круглым столом у окна – так, чтобы мне было видно весь зал, но вновь вошедшие не могли сразу нас разглядеть. Мадлен принесла кофе и свежайшие земляничные кексы миссис Хат – для мальчиков. Я голода не чувствовала, а потому ограничилась чашкой травяного чая, чтобы не отвлекаться от записей и подсчётов.
– …Итак, получается, что для получения необходимой суммы нам нужно будет либо поднять цены, либо установить в зале дополнительную шкатулку для пожертвований, – подвела я промежуточные итоги спустя полчаса. – Но слишком сильно поднимать цены тоже нельзя… Иначе, скажем, вместо порции кофе и десерта посетители будут брать только кофе. И, хотя он будет стоить дороже, по сумме выйдет меньше, чем если бы мы оставили прежние цены. Два плюс три – больше, чем четыре.