– Не сомневаюсь, поскольку сам видел, – Сергей Владимирович аккуратно затушил в пепельнице окурок и несколько секунд наблюдал, как сизый дым втягивается решеткой вентиляционной системы. – И абсолютно уверен, что ваше открытие – один из величайших прорывов не только советской, но и мировой науки. Наверняка, если б вы работали где-нибудь за рубежом – или достижения проекта можно было сделать достоянием широкой общественности, – Нобелевская премия уже лежала бы в вашем кармане. Но вот ведь в чем вопрос, Сергей Николаевич: а каково, собственно, практическое применение данного открытия? Я все-таки представляю отдел оборонной промышленности, отсюда и интерес. Мы что, можем каким-либо образом изменить прошлое, так сказать, в выгодном для нас направлении? Вроде вы нечто подобное упоминали, нет?
Несколько секунд в уютном помещении комнаты отдыха «объекта 873» царило молчание, лишь негромко гудел вентилятор под навесным потолком, скрывающим двухметровые железобетонные перекрытия подземного бункера. Затем Мякишев, отчего-то пряча взгляд, ответил:
– Наверное, вы правы. Если честно, я ждал подобного вопроса, Сергей Владимирович. Ждал – и в определенной мере боялся его. Нет, изменить прошлое мы – по-крайней мере, пока – не в состоянии. Разве что сугубо теоретически, но это абсолютно ненаучный подход. Механизм темпоральных перемещений чрезвычайно сложен и во многом пока не ясен.
Очень во многом, если уж начистоту. Рассказать подробнее?
– Конечно, – столичный гость допил чай и закурил новую сигарету, откинувшись в удобном кресле. – За тем и прибыл к вам в гости. Я слушаю.
– Дело в том, что абсолютно невозможно перенести во времени никакую органику. Ну, то есть живой организм, если говорить упрощенно. Исключительно неорганическую материю. Вот вы обратили внимание, что для переноса в достаточно далекое прошлое объекта весом всего в двадцать килограмов нам понадобилось артиллерийское орудие?
– Да уж конечно, обратил. И что?
– А то, что пробить устойчивый канал со знаком «минус» в темпоральном потоке отчего-то возможно только при начальной скорости объекта переноса порядка пятисот и выше метров в секунду. А это – скорость покидающего канал ствола снаряда или пули! Вот отсюда и все эти стрельбы, товарищ Акимов. Полевая лаборатория, так сказать…
– Ясно. И что?
– Никакой живой организм, по крайней мере многоклеточный, подобной перегрузки просто не выдержит. Поэтому пока только неживая материя. Причем, – и это нам пока тоже непонятно, – объект должен быть весом не более двадцати пяти килограмов. Пробовали стрелять более тяжелыми снарядами из орудия большего калибра – и потеряли одну из экспериментальных установок. С другой стороны, если взглянуть в отдаленную перспективу… Есть у нас весьма интересное и многообещающее предположение – если нельзя отправить в прошлое живой организм, что, если попытаться переместить туда его разум, сознание? Конечно, все это пока не более чем гипотеза, но некоторые теоретические выкладки весьма обнадеживают. Но для этого нужно не только продолжить субсидирование проекта, но и существенно расширить его, развернув дополнительный отдел психобиологических исследований. Специалисты у нас есть. Кроме того, потребуется служба информационной поддержки, благо компьютерные технологии, позволяющие обрабатывать огромные массивы информации, развиваются в последние годы семимильными шагами, а без помощи мощных ЭВМ мы вряд ли добьемся серьезных результатов.