— Да, он вызвал Ровену, чтобы приглядеть за детьми.
Зои вздохнула с облегчением, и ее улыбка стала искренней.
— Спасибо.
Исандро прошелся взглядом от ее босых ступней до мокрых волос. От мысли, что скрывал мягкий халат, его воображение срывалось с поводка. В попытке отвлечься, чтобы не броситься на нее, он отошел к столу и поднял один из колпаков:
— Чего тебе положить?
«Тебя, на постель», — подумала Зои и прикусила губу.
— Спасибо, я не буду есть. Мне нужно вернуться домой. — «Пока я не сделала еще что-нибудь идиотское».
— Зачем? — спросил Исандро с раздражением. — Думаешь, Ровена не справится с детьми?
— Дело не в ней. — Родители Ровены дружили с Лаурой и Дэном, и близнецы в ней души не чаяли. — Я не хочу злоупотреблять твоей любезностью.
У ее сестры и шурина было много друзей, и Зои могла к ним обратиться, если что. Но ей было важно справляться самой, не быть зависимой от их помощи. «Или от собственных эмоций», — подумала она, поднимая взгляд на Исандро.
Мужчина выгнул темную бровь:
— Ты когда-нибудь отказывала, если тебя просили об услуге? Я так не думаю. А когда кто-то возвращает тебе услугу, это «злоупотребление»?
Зои сглотнула, когда он высоким голосом изобразил ее дрожащую интонацию.
— Рада, что дала тебе повод посмеяться.
— Я не смеюсь. Я уважаю независимость, но не тупое упрямство.
Скользнув взглядом по теням под ее прекрасными глазами, Исандро снова задумался, сколько она спит. Зои пыталась преуспеть на работе, для которой решительно не подходила, и быть идеальной матерью для двоих детей. Это похвально, но невозможно. «Почему она не может смириться с тем, что не идеальна? Я же смог!»
Эта мысль пронзила Исандро как молния. Он отказывался признавать, что эта девушка будила в нем нежность и желание заботиться о ней. Эмоции были слабостью. Слабость вызывала в нем ярость. Зои вызывала в нем ярость!
— Что ты пытаешься доказать? — спросил он холодно.
— Ничего!
Под ее пылающим взглядом Исандро сел на кожаный диван и скрестил вытянутые ноги. На фоне белого халата его кожа казалась очень смуглой. «Интересно, что на нем под халатом? Если на мне ничего, может, и на нем?..» Поежившись, Зои развернула мысли в менее опасную колею.
— В таком случае на пять минут перестань быть мученицей и расслабься.
Зои глотнула воздух и сжала кулаки под волной подступающей злости:
— Расслабиться?
— Именно. В этой уютной комнате нет никого, кроме нас с тобой. Я никому не скажу, если ты ненадолго слезешь с пьедестала идеального родителя.
— Пусть я не идеальный родитель, — процедила девушка сквозь зубы. — Но я не мученица.