Военные приключения. Выпуск 6 (Ильин, Мигицко) - страница 39

— Какими судьбами, дорогой? — голосит он.

Я узнаю Автандила Гоголадзе.

Для затейливого разговора времени нет. Выхожу из машины и в двух словах излагаю ему существо дела.

— Я понимаю, дорогой, что твоя просьба продиктована добрыми намерениями, но все же… — мнется почтенный тамада. — Наш великий поэт по этому поводу сказал…

Вынимаю из кармана и протягиваю моему другу удостоверение, из которого он узнает, что человек, доселе ему известный, как Олег Михайлович Никитин, носит совсем другое имя, а характер его деятельности связан отнюдь не с международными перевозками.

Тамада суровеет.

— Все понял, товарищ капитан! — говорит он и, повернувшись к пожарным, внушительно кричит: — Тревога!

Предупредив, что пассажиры «Волги» вооружены и возможна стрельба, успеваю рассредоточить большую часть команда за скалами. Вовремя! Серый лимузин загнанным зверем выносится из-за поворота. Успев отметить, что в салоне один водитель. Такой поворот дела не был мною предусмотрен, но я не смог бы вмешаться, даже если бы предвидел его заранее.

Водитель «Волги» видит, что впереди, преграждая путь, стоит красная «Нива». Его замешательство длиться лишь мгновение, по именно в это самое мгновенно из-за скалы выезжает пожарная машина и отрезает путь к отходу. «Волга» в западне! По это ее не останавливает. В отчаянной попытке спастись она рвется напролом, «бодает» «Ниву», отбрасывает ее в сторону, и я понимаю, что на дороге «Волге» уже не удержаться.

Она срывается в пропасть, падает на камни и — взрывается. Мне остается лишь подойти к самому краю пропасти и зафиксировать этот неожиданный и страшный финал.

Когда Гоголадзе решается приблизиться ко мне, я все еще стою на том же месте и гляжу вниз. Туда, где покоятся останки столь нужного мне свидетеля.

Часть вторая

15

Я сижу в одиночестве в своей холостяцкой квартире и вспоминаю. Воспоминания прерывисты, как знаки телеграфной азбуки. Они теснят друг друга, мешая сосредоточиться на главном. Главное — Это то, что произошло в последние две недели. Все самое значительное из происшедшего уже изложено мною в докладе, прочитано, и завтра у нас по этому поводу разговор. Разговор, насколько я знаю моего шефа, пойдет как раз о том, что не вошло в доклад, и я, естественно, хочу подготовиться к нему как можно лучше. Иными словами, я намерен обосновать собственную защиту. Мне не по душе слово «защита», каковое прямо указывает на мою вину или, во всяком случае, ее предполагает. Как бы там ни было, дебют в этой партии не за нами, и, если я намерен и впредь участвовать в игре, я должен защититься. Таковы правила.