— Что это вы так, а? — интересуюсь я. Вопрос излишний, ибо и без того все ясно.
— В ее годах м н о й милиция не интересовалась, — многозначительно отвечает старуха.
Смею думать, что в е е годах еще не было милиции. Спрашиваю о знакомствах Ольги, бывает ли у нее кто-нибудь?
— Как же… Так я и позволила!
— И не звонят?
— Ну, почему же? Этого я не запрещаю. И знаете кто? Мужские голоса. Только мужские голоса!
У меня большие сомнения по поводу того, известно ли этой особе, что человечество делится на мужчин и женщин, но это обстоятельство отношений к дорожно-транспортному происшествию, по поводу которого я здесь, отношения не имеет.
— Ольга не говорила вам, куда поехала?
Какой-то разговор по этому поводу был, но его содержание старуха запомнила хуже, чем «мужские голоса».
— Куда же?.. Постойте, постойте… Кажется, в Брянск, к матери.
— Куда? — с плохо отрываемым волнением переспрашиваю я.
— В Брянск! — убежденно повторяет мегера. — Говорила, что в Брянск. А уж туда ли, не туда — этого я не знаю.
По моей просьбе старуха показывает мне комнату Ольги. Теория, гласящая, что предметы могут многое порассказать о хозяине, здесь не работает, ибо в комнате мало предметов, принадлежащих девушке: личные вещи да книги. Книг немного. Автобиография Чарльза Чаплина. Томик Фицжеральда. «Три товарища» Ремарка, Учебник русского языка и самоучитель французского, Томик Есенина. «Технология кройки и шитья». Томик Чехова. Попробуйте на основании этого списка умозаключить что-нибудь путное?
На стене — мастерски сделанная фотография. Девушка запечатлена на берегу Москвы-реки. Ветер теребит ее волосы. Она улыбается, но глаза печальные, строгие. Какие мысли тревожат эту очаровательную головку?
Дальше начинается запретная тема. Вынимаю записную книжку, нахожу чистый листок и фиксирую свой служебный телефон. Это — хозяйке.
— У меня к вам просьба, — говорю ей. — Если кто-нибудь будет интересоваться Ольгой, позвоните мне по этому номеру.
Старуха берет листок и изучает текст с наивозможной тщательностью.
— Позвоню, не сомневайтесь, — заверяет она.
Выхожу на улицу. Несколько глотков чистого воздуха мгновенно вершат свое очистительное действо. В обществе этого фельдфебеля в отставке я бы не смог прожить и дня. Девушка жила три года. Еще одна загадка, хотя и не столь важная, как другие. А, впрочем, как угадать, что здесь важней другого? По этой улице Ольга ходила, В том киоске покупала цветы. Садилась в метро, ехала на работу. Отвечала на звонки, носила бумаги на подпись. А потом в одно прекрасное утро остановила мою машину. Случайно или нет? Этого я не знаю, но дорого дал бы за то, чтобы знать…