Вена, ноябрь 1896 года
Моя любимая Минна!
Я уже собирался к тебе, когда смертельно заболел отец, и я не смог уехать. Пожалуйста, пойми, если бы я мог разорвать себя на части, я был бы с тобой. Я бы приехал к тебе и привез бы тебя домой, но сейчас это невозможно. Болезнь старика развилась внезапно — подкожные кровоизлияния, ступорные состояния с непонятной лихорадкой, повышенная чувствительность к боли, судороги. Он мучится ужасно, а я беспомощен и могу лишь сидеть и наблюдать, как он умирает.
Как ты знаешь, все эти месяцы я был поглощен своими исследованиями, работая до изнеможения и сталкиваясь с невероятно мрачной перспективой. Я никогда не испытывал такую высокую степень вовлеченности, и меня беспокоит, получится ли что-нибудь из всего этого? Моя книга пока недостаточно совершенна для публикации, но я постоянно работаю над ней.
Моя дорогая Минна, через что же ты проходишь сейчас! Я сожалею, что не был так внимателен к тебе, как следовало. Все мои мысли сейчас заполнены упреками к себе. Я теряю отца. Не хочу потерять и тебя. Во всяком случае, моя любимая, я надеюсь, что ты согласна со мной в том, что пойти тебе некуда и твое будущее — с нами. Я буду всегда заботиться о тебе. Что еще я могу сказать? Я говорил с Мартой о твоем возвращении и жду известия от нее, как только она решит все вопросы. Она так же волнуется о тебе, как и я, и не дождется твоего возвращения. Целую тебя, мою дорогую возлюбленную, и с нетерпением жду встречи. Будь здорова.
Твой Зигмунд.
Письмо Фрейда привело Минну в замешательство. Это были те самые слова, которые она хотела услышать с тех пор, как они вернулись из Швейцарии. Теперь он хочет вернуть ее. Он был, как ей казалось, слаб сейчас, обезумевший из-за болезни отца, и нуждался в сочувствии, в собеседнице. И, как всегда, героически отдавался своей работе. Интересно, написал бы он так, если бы знал, что она отменила операцию?