— Кстати о чувствах, — я поставил перед адептом уже высохшие сапоги, снятые нами с некроманта. — Ты Паука не чувствуешь?
— Нет, — рори стянул старые сапоги и примерил обнову. — Я даже не понял, что произошло. Он просто исчез.
— Может, болт был с каким-нибудь эльвийским сюрпризом? Как твой меч?
— Нет, — Ро покачал головой. — Мой меч является одним из сильнейших в своей категории артефактов, но даже он не в состоянии поглотить душу без остатка. Скорее всего, это какой-то профессиональный трюк адептов Смерти.
— Думаешь, — встрепенулся Аламарин, — он может быть жив?
Рори лишь неопределенно пожал плечами. Для него жизнь и смерть были лишь абстрактными понятиями. Для меня и Аламарина в пещере нас было только трое, а для адепта жизни — возможно много больше. Он, правда, говорил, что здесь никто не умирал, но кто знает, сколько неупокоеных душ бродит по бесконечным коридорам лабиринта и, быть может, забредает сюда? Все они являются для рори такими же реальными, как и мы. Или даже чуть более реальными. Я с горечью посмотрел на Ро: в его голове давно все перемешалось: жизнь, смерть, прошлое, будущее. Когда-то мы уже были знакомы, но в доме старосты в Черепушке он меня даже не вспомнил, а уже в Некрополе разговаривал со мной, как со старым знакомым.
Но всласть погрустить мне не позволили: от северного тоннеля разносился звонкий девичий… А-а-а… Кого я обманываю? Громкое ржание доносилось от северного тоннеля. Через минуту показались и сами девушки. Сначала в пещеру практически на четвереньках вползла Ал. Одной рукой она волокла за собой связку белесого мха, а другой — утирала выступившие от смеха слезы. Следом, с невозмутимой миной шагала Горилика. Она, судя по всему, продолжала какой-то рассказ:
— Она стоит в ступоре, в руках нитка, кругом бусы. Потом оглядывается, видит, что никто не смотрит, берет другую нитку (уже осторожно) и едет к лавочнику, стараясь казаться как можно незаметнее.
Тут Горилика изобразила походку незадачливой компаньонки (эту историю я от принцессы неоднократно слышал). Она сделала каменное лицо, вытаращила глаза и, прижав к груди связку мха, замаршировала точно по прямой, чеканя шаг. Акши хрюкнула и осела на каменистый пол. В эту секунду принцесса заметила меня и бросилась обниматься с таким пылом, что захотелось увернуться.
Горилику, как я вскоре убедился, аскетично-походная жизнь нисколько не подкосила: мой репей расцвел еще ярче. Ро и акши теперь были официально в курсе того, что с ними путешествует особа королевских кровей, но их отношения к девушке это нисколько не изменило. Ал заплела ей наемническую косу, не забыв добавить в плетение несколько металлических нитей, так что Горилика, как рассказал Аламарин, сама едва не осталась без зубов в первый же день. Вис, растолстевшая еще больше, облюбовала этот шедевр парикмахерского искусства и теперь болталась у принцессы на уровне талии, радостно попискивая.