Он обладал удивительным даром предчувствия песни. Оно могло возникнуть после интересной беседы, в результате увлекательной поездки, просто в раздумьях о жизни. Бернес безошибочно угадывал, в какой именно песне нуждаются люди, какая тема, интонация окажется для них сейчас наиболее близкой. Речь идет не о пресловутой моде, которая, увы, существует в песенном жанре — сегодня в почете один ритм, завтра — другой, — но о глубоком чувстве времени.
Стоило этому чувству определиться, как Бернес начинал «организовывать» будущую песню. Находил стихи, созвучные захватившей его идее. Подчас это были стихи совершенно неожиданные, какие, казалось, никогда не могли бы стать песней. Недоумевали даже иные поэты, узнав, что их стихотворение заинтересовало Бернеса, а он слышал в нем песню! И никогда не ошибался. Мог попросить поэта переставить строфы, изменить слово, дописать строчку — авторитет Бернеса был так велик, что авторы стихов беспрекословно подчинялись его просьбам. В этом смысле самым ярким случаем бернесовского редактирования мне вспоминается история создания песни «Журавли», к которой я писал музыку…
О способности Бернеса организовывать песню рассказывают настоящие легенды. Например, текст стихотворения Константина Ваншенкина «Я люблю тебя, жизнь» он роздал сразу нескольким композиторам, устроив таким образом своеобразный творческий конкурс. Разумеется, сами композиторы не подозревали о конкуренции, работали спокойно. Так же спокойно Марк отобрал затем наиболее понравившийся ему вариант музыки, автором которой оказался Э. Колмановский. Иногда случались и более замысловатые истории…
Это было удивительное искусство, искусство для всех и каждого. Певец выступал перед тысячной аудиторией, и каждому в зале казалось, что Бернес поет для него, для него одного…
В репертуаре Марка Бернеса не было старых песен, как не было песен новых, — то были его песни. Иногда на фильмах с его участием, на его концертах я ловил себя на таком чувстве, точно все песни, им исполняемые — от «Тучи над городом встали» до «Журавлей», — написаны в одно время одним человеком. Ибо песни Бернеса всегда образовывали некое единство; в нем отражались наша история и наше настоящее, наши радость и боль, надежды и мечты. Как хочется, чтобы дольше жили эти песни в памяти поколений… Ведь для самого Марка огромным счастьем было признание его искусства именно молодежью.
Мы с ним записали песню «Я спешу, извините меня», которая как-то сразу полюбилась слушателям. Вскоре мне позвонил Бернес: «Ты знаешь, видимо, у нас действительно получилось. Ко мне тут пришел один молодой киноактер, красивый такой, пижонистый, — просит разрешить спеть нашу песню». «Пижонистым» (в устах Марка это слово звучало совсем не обидно, а, наоборот, с оттенком некоего восхищения) молодым человеком оказался актер Владимир Ивашов, который в то время снимался в короткометражном фильме «Тетка с фиалками», первой режиссерской работе Павла Любимова. В его исполнении песня вошла в картину, а П. Любимов пригласил меня писать музыку для его следующего фильма. Так что именно Марку Бернесу я обязан своим приходом в кино. Жаль, что мне так и не пришлось написать музыку для фильма, где снимался бы Бернес…