После «Темной ночи» Луков решил, что Бернес должен будет спеть еще одну песню, совершенно контрастную… И просил меня написать ее в стиле веселых одесских уличных песен. Я по рождению ленинградец, никогда не соприкасался творчески с одесским песенным фольклором и просто не знал, с чего начать. И тогда в газетах было помещено объявление с просьбой ко всем лицам, знающим одесские песни, явиться на киностудию. На следующий день привалила огромная толпа коренных одесситов, патриотов своих песен. Пришли люди очень разнообразные — от почтенных докторов до типов, вызывавших удивление по поводу того, что они еще на свободе. И все они два дня пели наперебой всевозможные типично одесские песни. А я потом, сплавив характерные обороты и интонации, написал «Шаланды», песню вполне самостоятельную, но принесшую мне впоследствии массу неприятностей, так как люди, ее бесконечно критиковавшие, никак не могли понять, что такой персонаж, как Аркадий Дзюбин, мог петь в данных условиях только такого типа песню, иначе образ его был бы неправдивым. Конечно, если бы я написал эту песню вне фильма, просто для эстрадного исполнения, я был бы вполне согласен с моими критиками. Но зато после «Двух бойцов» жизнерадостные и доброжелательные одесситы стали считать меня «своим».
«Разные судьбы»
Последний фильм, который мы делали вместе с моим покойным другом Леонидом Луковым, был «Разные судьбы». И фильм этот всегда напоминает мне о долгих годах совместной работы с этим великолепным мастером и редкостно хорошим человеком; работали мы над «судьбами» дружно, интересно и с увлечением.
Любопытная история произошла с «Песней Рощина» (стихи Н. Доризо). Поначалу в роли композитора Рощина должен был сниматься Марк Бернес. Но он неожиданно заболел, и роль его была поручена ленинградскому актеру Б. Фрейндлиху, который сам петь не умел. И тогда за Фрейндлиха песню эту напел замечательный ленинградский актер А. Ф. Борисов>>{37}. И получилось, что играет в фильме один, а поет за него другой. Так в кино бывает нередко.
А на пластинке и по радио прозвучал голос третьего — Марка Бернеса, который, поправившись, с удовольствием по нашей с Луковым просьбе принял таким образом косвенное участие в работе над фильмом. А за два месяца до смерти Марк Бернес заново записал «Песню Рощина» на грампластинку.
Из устных рассказов
Впервые мы с Марком встретились на фильме «Истребители» и так всю жизнь не расставались, прикипели друг к другу. Я думаю, что он был самым близким моим другом.
У нас даже свой язык образовался. Мы иногда произносили какую-то фразу, никто ничего не понимал, а мы с Марком покатывались со смеху.