Тот наконец спохватился и достал из кармана своего бесформенного зипуна накладную бороду и шапку. Нахлобучив все это на себя и хлопнув в ладоши, он, как клоун в цирке, развел в сторону руки и наигранно воскликнул:
— Та-да-а-а!
Дмитрий, покачиваясь, продолжал мрачно смотреть на стриженого, как удав на кролика. Точнее, как удав, которого только что переехал грузовик.
Молодой человек, поняв, что Дмитрий пока еще не в том состоянии, чтобы с ним можно было шутить, тихо сказал:
— Давайте сядем в карету, Дмитрий Сергеевич, а то нас могут увидеть…
Его слова заставили Дмитрия оглянуться. Несмотря на то что улица была достаточно узка, с обеих ее сторон высились фасады респектабельных домов, с колоннадами и ажурными подъездами парадных. Значит, они были все еще в центре. «Не далеко уехали», — заключил про себя Дмитрий.
Улица тем не менее была совершенно безжизненна. Газовые фонари одиноко и призрачно мерцали по обеим ее сторонам, отбрасывая пляшущие световые круги на кое-где припорошенную снегом брусчатку. Улица была вся какая-то новенькая, не обшарпанная, настолько неестественно-аккуратная, да к тому же еще совершенно пустынная, что Дмитрий вдруг на миг потерял ощущение реальности. Ему показалось, что это какие-то декорации, которые приготовили для съемок фильма, да так и забыли потом разобрать. Он задрал голову. Небо расчистилось, и наконец появились звезды. Ничего необычного. Все тот же ковш Большой Медведицы. Все так же равнодушно и холодно мерцала Полярная звезда.
Дмитрий пошатнулся. У него вдруг закружилось голова и замутило… Молодой человек, почувствовав, что Дмитрию опять стало нехорошо, подхватил его под руку.
«Еще не хватало начать блевать!» — отрешенно подумал про себя Дмитрий. Ему вдруг стало бесконечно жалко эту такую чистенькую улицу. Ни слова не говоря, оперевшись на руку участливого молодого человека, Дмитрий двинулся к карете. Его странный проводник услужливо откинул ступеньку, и Дмитрий грузно, раскачивая из стороны в сторону весь экипаж, ввалился в кабину и плюхнулся на сиденье рядом с находившимся без сознания Сайрусом. При этом он не смог отказать себе в удовольствии и что было силы пихнул его локтем под ребра. Это не возымело никакого действия. Сайрус, как тюфяк, набитый соломой, лишь перевалился в другой угол, голова его безжизненно стукнулась о стенку кареты.
Дмитрий вопросительно посмотрел на молодого человека, который запрыгнул внутрь и прикрыл за собою дверцу экипажа. Взгляд Дмитрия был, по всей видимости, достаточно красноречив, потому что молодой человек, опять отцепив бороду, тихо сказал: