Резанов остановился и прислушался. Он находился в новой, только что отстроенной части дворца, которая называлась Эрмитаж и которую на зиму решено было использовать как зимний сад. Вдоль стен были расставлены гигантские кадушки с тропическими деревьями и цветами. Между ними — садовые лавки, чайные столики и кресла.
На одной из лавок, задвинутой в самый дальний угол, полулежал Платон Зубов, держа у себя на коленях вырывающуюся девушку. Николай Петрович несомненно бы ретировался, ибо ничего необычного или из ряда вон выходящего в этой сцене, как будто сошедшей с полотен Ватто или Пуссена, для повседневной жизни екатерининского двора не было. Если бы не ее участники. Платон — официальный фаворит императрицы, тискавший в углу прекрасную «пастушку», и… — именно в этот момент Резанов и замер на месте — …немецкая принцесса, невеста великого князя Александра! Когда «пастушка» подняла на Резанова свои голубые и огромные, как блюдца, полные слез глаза, Резанов узнал ее моментально — Луиза Мария Августа, принцесса Баденская! Портреты ее в связи с приближавшейся помолвкой были расклеены по всему городу.
Кринолин принцессы был задран чуть ли не до талии. Розовая попка, венчавшая прелестные ножки, затянутые в белый шелк, уже покоилась на оголенных ляжках Платона. Судя по ужасу в глазах принцессы, дело явно близилось к развязке. Платон крепко держал ее, одной рукой зажав рот, а другой схватив где-то под кринолином. Неожиданное появление нового лица, по-видимому, придало несчастной сил. Девушка изо всех сил рванулась вперед в очередной попытке соскочить с колен Зубова, и Платон увидел Резанова.
Если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, кто-то из дворцовой стражи или слуг, Платона это даже не остановило бы. «Смельчак» был бы послан куда подальше, да еще и с самыми мрачными последствиями для своего будущего. Да и вряд ли кто на этом месте вообще мог бы оказаться. Все поспешно удалились бы, едва только завидев всемогущего фаворита в момент его «интимного досуга».
Появление же Резанова для Платона было подобно грому среди ясного неба.
Как призрак из прошлого, как немой укор, Резанов возвышался над развалившимся Зубовым. На секунду Платон ослабил свои объятия. Этого оказалась достаточно, чтобы девушка соскочила с его колен. Быстро одернув юбку и метнув полный благодарности взгляд на своего спасителя, принцесса, шмыгнув носом, вихрем вылетела из залы. Мужчины остались одни.
Платон медленно поднялся, оправляя и застегивая панталоны. Первые секунды неподдельного изумления стали уступать место напряженному поиску выхода из создавшейся ситуации. Резанов во все глаза следил за бурей эмоций, которые проносились по лицу Платона. Наконец отвел глаза и поклонился.