— Это я люблю, когда служат… Это я люблю… — задумчиво отозвалась императрица.
— Еще три дочери есть. Екатерина, Анна и Ольга… Старшая Ольга Александровна слывет отменной красавицей. Говорят, кто увидит ее стать однажды, так потом долго не в себе-с… Да…
— Какая Ольга Александровна? — вдруг встрепенулась императрица.
— Зубова… Ольга Александровна Зубова, о семье коей я вам излагать имею честь, матушка.
Безбородко удивленно посмотрел на императрицу. Что-то ее явно беспокоило. Екатерина, как и всегда, слушала внимательно, но думала о чем-то еще.
— Скажи, Саша, а как Платон Александрович в походе-то оказался?
— Тут, матушка, интересный случай имел место быть. Платон Александрович в походе-то никак не должны были быть-с. Полк-то его вас в Царском Селе дожидается… Да… Да только Платон Александрович с донесением якобы отправлен был… в кавалергардскую роту, вас сопровождающую… Аккурат за два дня до инциденту и прибыли-с… Да…
Императрица вдруг отставила чашку с кофе и повернулась к Безбородко.
— Ты на что, Саша, намекаешь? — нахмурилась она.
— Господь с вами, государыня, — Безбородко поперхнулся молоком, — ни на что я не намекаю. Докладываю все как на духу, как ваше величество приказать изволили…
— Да ладно, знаю я тебя! Ты ж напрямую-то, может, и не скажешь, а подведешь все, подашь так, что и задумаешься… Говоришь, отец с Салтыковым дружит…
— Так точно, матушка. А фельдмаршал Салтыков нынешнего-то светлейшего не очень жалуют-с…
— Да знаю я… — Императрица раздраженно отмахнулась.
Отношения князя Николая Ивановича Салтыкова с генерал-фельдмаршалом империи Потемкиным были, прямо скажем, натянутые. Об этом знали все, знала и Екатерина. Салтыков принадлежал к древнейшей ветви царских сановников еще с допетровских времен. Род настолько тесно переплелся с царствующим домом Романовых, что отделить один от другого можно было только, что называется, с кожей. Екатерина и не пыталась. Она уважала Николая Ивановича и за заслуги перед Отечеством — одно только усмирение пруссаков чего стоило, и за личные качества. Уважала настолько, что доверила ему после смерти Панина наставлять цесаревича. Что же касается Потемкина, то государыня понимала, насколько ревностно может относиться Салтыков к его возвышению и нынешнему превосходству. Понимала, но ничего сделать не могла. Потемкина она любила.
— За два дня, говоришь, прислали… С пакетом! Ну что ж, знать, так тому и быть!
Императрица хлопнула ладонью по столу. Она привыкла к борьбе древнейших аристократических фамилий за влияние при дворе. Более того, считала это вполне естественным. А в борьбе, как известно, все средства хороши. И то, что Платон, по-видимому, был ставленником «партии Салтыкова» и потому оказался «пред державные очи», на самом деле мало что меняло. Да и выпавшим на его долю случаем малой явно воспользовался отменно!