— Знаешь, чем отличается чистый уксус и выдержанное в уксусе мясо?
— Уксус вреден для здоровья в чистом виде, а мясо, обработанное уксусом, легче усваивается.
— Правильно. Так вот, мы и наши знания в чистом виде — уксус для человечества. Ты — уксус, опасный для их употребления.
— Я это уже понял.
Лука сел рядом со стариком, на горячий песок.
— Говори, я слушаю.
— Нельзя людям знать о нашем существовании. Нельзя людям знать то, что знаем мы. Но… Мы можем, используя свои знания, воспитывать людей на образах, которые способны давать им через произведения искусства: картины, музыку, сказки, романы и другие аллегории. Тогда люди воспримут Истину ровно в такой степени, в какой они готовы морально и духовно, интеллектуально и биологически это принять и усвоить. Так они утолят жажду, но не захлебнутся. Нужно время. У нас оно есть для воспитания и образования людей. Слышащие нас услышат и поймут, а глухие уйдйт в небытие.
— Поверь, я понимаю то, что ты мне говоришь. Мы, типа, буквально создаём народы, наблюдаем за их формированием и развитием.
— Да. У нас есть на это время. Мы можнем корректировать их развитие духовное и интеллектуальное.
— Значит, они нам всё-таки нужны? И мы не бесчувственные наблюдатели?
— Не бесчувственные.
— Но у нас нет возможности самим получать удовольствие от жизни?
— Мы родились не для того, чтобы помыкать своим слабостям. Мы — боги, друг мой. Мы — не люди. Прошу, не заблуждайся на наш счёт. Это людям многое позволено. Кстати, позволено нами. А у нас много запретов, заповедей, предупреждений. Смешно, но я снова напомню тебе слова одного из смертных: кому многое даётся, с того многое и спрашивается…
— Тогда что такое Рай? То ты говоришь, что Рай — это тихое наслаждение жизнью, а то заявляешь, что мы родились не для наслаждения, что это людям положено веселиться, а мы, типа — взрослые…
— Мы сами разрушили свой рай. Разрушили своим легкомысленным убеждением того, что люди могут быть нам ровней или на худой конец, что мы способны мирно сосуществовать с ними. Хуже этого то, что сами люди поверили в это и возомнили себя равными богам. Но мы с людьми равноценны лишь для Блага Живого. И мы разные, очень разные. И то, что хорошо для нас, очень плохо и опасно для людей.
— Понимаю.
— Не сомневался в этом. Рай для нас настанет тогда, когда на Земле не останется людей или, по крайней мере, останется очень мало. А если смотреть на современное положение вещей в мире, то можно трезво заявить, что Рая нам не видать, как собственных ушей.
— Тогда что мы будем строить, если не Рай?