— Когда мы одолеваем искушения плоти, мы можем обрести истинную свободу.
Вейд взял косу Молли и взвесил ее на ладони. Неужели Молли позволит ему такое издевательство? Без косметики выделялись ее веснушки. Она напоминала ребенка. Я покосилась на Гэбриэла. Он будто окаменел.
— Оставь ее, — проговорил Габриэл, и его голос эхом отлетел от стен часовни.
Вейд, застигнутый врасплох, отпрянул в сторону. Увидев меня, он справился с испугом, но присутствие Гэбриэла его снова напрягло.
— Кто ты? — прорычал Вейд и повернулся к Молли. — Ты проболталась?
— Нет, — произнесла Молли и, вся дрожа, с трудом поднялась на ноги. — Я… Я…
И неожиданно Гэбриэл назвал ее по имени — просто печально ее окликнул. Молли прорвало. Она сделала несколько неуверенных шагов, побежала к Гэбриэлу, припала к его груди и разрыдалась.
Вейд беспомощно поднял руки вверх. Гэбриэл бережно гладил Молли по волосам.
— Что он с тобой сделал? — проговорил мой брат.
— Молитва и пост приближают нас к Богу! — заорал Вейд, пытаясь оправдаться. — И тогда Он открывает нам Свой истинный промысел, как Даниилу.
— Даниил был пророком, болван, — заявила я.
— Бет, хватит. Оскорбления ни к чему.
— Он ненормальный!
— У него просто жуткая каша в голове, — уточнил Гэбриэл. — Путь к Богу каждый находит сам. — Вейд, ты не можешь насильно навязать свое мнение.
Молли посмотрела на Гэбриэла. Кончик ее носа покраснел.
— Я хотела искупить мои прежние грехи, потому что поняла: ты не мог полюбить меня именно из-за этого.
Гэбриэл на секунду зажмурился.
— Молли, грехи искупают, изменяя свою жизнь по своему почину.
— Посещение церкви делает тебя христианином не больше, чем сидение в гараже под машиной, — процитировала я из книжки, которую на днях прочла.
— Молли! — взвыл Вейд. — Ты грешница! Ты порочна, а я способен тебя очистить.
— Только Христос способен очистить душу! — прокричала я. — А у тебя — мания величия!
— Кто ты такой, чтобы судить ее? — осведомился Гэбриэл, в упор уставившись на Вейда. — Ты точно такой же грешник, как и остальные.
— Она женщина, — заартачился Вейд. — А значит, она порочна и похотлива по самой своей природе. Ева ввела мужчину во грех. Я праведнее ее.
— Неужели? — хмыкнул Гэбриэл. — Забавное толкование.
— Молли, опомнись, — не унимался Вейд. — Я люблю тебя.
— Не смеши меня, — фыркнула я.
— Ты… — Гэбриэл наставил на Вейда указательный палец. — Если я еще хоть раз услышу, что ты с ней заговоришь, отвечать будешь передо мной. Ясно?
— А кем ты себя считаешь? — горделиво парировал Вейд.
Мой брат слегка улыбнулся. Лампочки замигали, задребезжали оконные рамы. Двери часовни распахнулись под мощным порывом ветра, окутавшим Гэбриэла.