— Незаконный брак исключает право наследования.
Джессика чувствовала, что теряет способность мыслить.
— Вы сказали, что видели Глэдис?
На его лицо набежала тень.
— Да. Как только факты подтвердились, я вылетел во Флориду и все ей выложил.
Джессика поднялась со стула, подошла к окну и, пытаясь сосредоточиться, устремила взгляд на деревья Центрального парка, подернутые зеленой дымкой распускающихся почек. Несколько минут она молчала, обдумывая какой-то вопрос, но не решаясь задать его. Кристофер подошел и встал рядом.
— Кристофер, вы думаете, она знала? Была в курсе того, что мой отец не был разведен, когда она выходила за него замуж?
Кристофер дотронулся до ее плеча, и тело Джессики моментально откликнулось на его тепло и силу.
— О, она все прекрасно знала. Потому-то так быстро и избавилась от тебя. Она боялась, что в Нью-Йорке ты можешь докопаться до истины. Особенно она всполошилась, когда ты пошла в это независимое юридическое товарищество.
Джессика отпрянула.
— Но я ей об этом не говорила…
— Однако она узнала. Ты оставила на столе номер телефона этого товарищества.
Джессика издала горестный стон.
— И тут же явилась ко мне с предложением переехать в Денвер…
— Верно. Но это была лишь уловка, чтобы заставить тебя уехать, пока ты случайно не наткнулась на то, что могло разоблачить ее.
— Ха-ха… А я-то думала, что она решила избавиться от меня, потому что готова за каждый цент удавиться!
— Это тоже верно. Но к жадности примешивался еще и страх. Ведь все это было противозаконно.
Джессика содрогнулась при мысли о том, как же должна ненавидеть ее Глэдис.
— Самое смешное, что именно жадность ее и погубила. Если бы в ней сохранилась хоть капля благородства и она не пожалела бы какой-то жалкой пары тысяч долларов и отправила тебя ко мне с деньгами на питание и обучение, тогда ее расчет мог бы полностью оправдаться. Ты сняла бы себе жилье, и я не чувствовал бы за тебя никакой ответственности.
— И что же теперь с ней будет?
Кристофер сел на подоконник, взял Джессику за руку, притянул к себе и поставил девушку между колен. Этот жест был настолько интимным, что тело Джессики обдало жаром. Однако движения Синглтона были скованны, лицо ничего не выражало, и Джессика не могла сказать, кто же был сейчас перед ней — родственник, просто друг или любовник…
— Что с ней будет? Это зависит от тебя, Джессика. Я все узнал, но только ты можешь решить, давать ли этому делу ход.
Джессике показалось, что она стоит на вершине очень высокой горы, а вокруг бушует ледяной ветер.
— А если я скажу «да», у мачехи все отнимут и отдадут мне?