— О чем ты задумалась? — Денвер первым нарушил молчание. — Ты по-прежнему на меня сердишься?
— Меня удивляет твое поведение…
— Ты снова о Кортредже? Ладно, Люси, я расскажу, почему мы с Кортреджем не можем найти общего языка, только не хмурься. Все до банальности просто. Мы вместе учились, наши родители вращались в одном обществе и, естественно, хотели, чтобы мы подружились. А у нас вместо дружбы возник дух соперничества. Мы во всем пытались друг друга перещеголять. В игре в поло, в учебе, даже в женщинах. А уж про университетские годы я и не говорю. Хорошо еще, что поля деятельности у нас практически не соприкасаются. Дух соперничества трудно загасить в одночасье. Что ты на меня так смотришь? Да, вот такими остолопами бывают мужчины. А как я себя должен был чувствовать? Мало того что попал в аварию, так еще моим врачом стал Уоррик!
— Но вы давно не мальчишки… Пора прекратить это глупое соперничество.
— Сам понимаю… Но когда ты с ним начала мило кокетничать…
— Что? — Люси едва не подпрыгнула на сиденье. — Я? Мило кокетничала? Денвер, вот теперь я вижу, что ты повредил не только ребра, но и голову…
Внезапно Денвер улыбнулся и, несмотря на ее легкое сопротивление, притянул Люси к себе.
— Глупая, я просто ревновал. В конце концов, может же муж приревновать свою жену?
Люси пискнула и уткнулась ему в плечо. Она не видела выражения его лица, но подозревала, что он самодовольно улыбается.
И только тогда, когда он прижал ее к себе, она почувствовала, как соскучилась по его прикосновениям.
Его руки были в ссадинах и порезах, залепленных пластырем, но между тем это были самые любимые руки… Единственные, чьи прикосновения она желала чувствовать.
Нанси их встретила едва ли не у крыльца. Она сообщила Софии с Лизой, что сегодня Денвер возвращается домой, и те тоже приехали его поприветствовать.
Увидев мать и сестру, Денвер наигранно состроил страдальческую физиономию, но не сдержался и рассмеялся.
— Несмотря ни на что, я рад вас видеть, — тем же шутливым тоном приветствовал он их.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Лиза и обняла брата.
— Вашими стараниями.
— Но вид у тебя все же не ахти какой, — решительно проговорила София. — И если ты вернулся домой, то не думай, что тебе будет позволено вернуться к работе. Ничего подобного. Пока вы добирались до дома, я связалась с Уорриком, и он мне все подробно объяснил. Твой врач по-прежнему настаивает на постельном режиме.
Денвер поморщился.
— Была бы его воля, он бы меня навечно привязал к кровати, — проворчал он.
— Денвер! — возмущенно воскликнула мать.