Пока что, судя по его уверенным движениям и самодовольной роже, все шло нормально. Он сыпал непонятными мне терминами, вроде «система ориентации спускаемого аппарата» и «радиаторов системы терморегулирования», а ему отвечали цифрами и категорически утверждали, что твердотопливные тормозные двигатели – все четыре! – в полном порядке, ажуре и шоколаде, оборудование связи работает на пятерку с плюсом, насосы для подачи хладоагента насосят, а криогенный кислородный бак вовсю криогенит. С каждым таким докладом рожа командира становилась все противнее. Эх, стереть бы с его лица эту высокомерную улыбку…
Ах, черт! Накаркал!
Улыбка командира скомкалась. Ее заменили выпученные глаза и дрожащие губы в комплекте с повышенной бледностью. Движения нашего главного стали суетливыми, дергаными. А все потому, что только блок вошел в атмосферу, как отказала парашютная система. Это грозило нам гибелью, как я понял из очень экспрессивной беседы орбитальных волков, в которой девяносто девять процентов слов были матерными. Ну не верили граждане, покинувшие МКС, что можно выжить, грохнувшись из космоса на грешную почву со скоростью почти что семьсот кэмэ в час.
– Это ничего, – успокоил меня Сава. – Боли мы не почувствуем. Умрем мгновенно.
Оптимист, блин. Уважаю таких.
Но все-таки парашюты – вытяжной, тормозной и еще какие-то – раскрылись. Повезло. Только вот разболтало спускаемый аппарат так, что со мной едва вновь не приключилась «космическая болезнь». Правда, Фарт уверял, что это нормально, и это еще очень нежно. А потом командир сказал: «Все, мы на Земле». И я понял, что болтанки больше нет, что все тихо.
Господа космонавты принялись деловито отстреливать стропы парашютов. Логично, иначе нас при малейшем ветерке потащило бы по горизонтали.
Заработало радио, в эфир пошел сигнал о нашем приземлении, все вместе взятые ЦУПы автоматически получили координаты СА. Скоро в точке прибытия начнется праздник, на котором мы с Фартом чужие.
– Судя по всему, мы приземлились в Южной Африке, – сообщил командир, сверившись с приборами.
Итак, спускаемый аппарат приземляется бог знает где, а у меня менее полусуток на то, чтобы предотвратить гибель жены и сына. Что есть время?.. Я что-то слышал о его парадоксах, смотрел какие-то фильмы на эту тему, но никогда не воспринимал данную проблему всерьез. А ведь получается, что где-то сейчас есть второй я, который ругается с подрядчиками… Я помню, в одном старом голливудском фильме чокнутый гений утверждал, что если такие вот временные двойники встретятся, то последствия для пространственно-временного континуума – что это такое вообще?! – могут быть катастрофическими если не для вселенной, то уж точно для двойников, то есть обоих Краев в моем случае. Представляю эту встречу: двое меня и Милена… Катастрофа будет еще та, характер у моей жены не сахар. И ведь один из меня будет третьим лишним в отношениях с семьей…