- Саша? – удивление в голосе не сдерживается и не скрывается, оно льется через край.
Черных перекидывает пиджак на другую руку и приподнимает солнцезащитные очки, чтобы еще раз пройтись по мне ошарашенным взглядом. Не верит своим глазам. Я бы тоже не поверил. Злюсь. Отшвыриваю ящик с перцем к стене, скрещиваю руки на груди и смотрю на Стаса. Сегодня мне не скрыться.
- Ну, привет, - усмехаюсь, прислонившись к нагретой стене плечом.
- Что ты здесь делаешь? – все еще не верит картинке перед собой.
Я отвык от русской речи настолько, что родной язык режет слух.
- Работаю? – еще сложнее перестроится на него.
- Похвально…
Мы оба не знаем, что сказать, поэтому несем откровенную чушь. Закуриваю, пиная ногой ящик. Не хочу уходить от Стаса, потому что если не перекинемся парой фраз, то он пойдет за мной. А за этой дверью начинается моя территория, на которую я не хочу его пропускать.
- Пообедаем?
- Только не здесь.
- Хорошо. Доедем до центра?
- Как хочешь, - безразлично пожимаю плечами. – Подожди.
Черных кивает и принимает зеркальную позу. Захожу в прохладный коридор, отмечая про себя, что мужчина не изменился за эти года. Такой же самоуверенный, властный, хозяин жизни, безупречный и притягательно прекрасный. Быстро забегаю в кабинет, чтобы переодеть потную футболку, взять телефон и запереть дверь. Франи провожает удивленным взглядом, принимая заказ у столика возле окна. Вновь выхожу со служебного входа. Стас стоит, согнув ногу в колене и уперев ступню в стену, курит.
- Пойдем?
- Моя машина там, - указывает направо.
Идем молча, садимся, вероятно, в арендованный черный мерседес, так как номера у машины французские. Стас не отъезжает далеко, паркуется возле небольшого ресторанчика через пару улиц. Заходим в здание, выбираем столик подальше от окна, солнце льется в зал плотным потоком, нещадно обжигая, не спасают даже кондиционеры. Есть не хочу, в такую жару у меня пропадает аппетит, но заказываю легкий салат и холодный кофе.
- Расскажи о своей жизни, - просит Стас.
Чем больше я смотрю на него, тем очевиднее становятся видны черты, все же изменившие мужчину. Вокруг глаз прибавилось морщинок, но самое главное изменение произошло в глазах, там поселились печаль, грусть и усталость. Захотелось обнять и изгнать эти эмоции из его души.
- У меня все прекрасно, - улыбаюсь, стараясь вложить в улыбку как можно больше радости и довольства жизнью.
- Я рад за тебя, честно.
- Спасибо. Как ты? Отдыхаешь в Париже?
- Нет, Саша, работаю, - улыбается. – Открываю новый отель здесь. Помнишь, когда мы приезжали сюда?