- Я знаю, малыш, что тебе нравится грубый секс, - француз усмехается, вытирает рукавом рубашки кровь и рывком разводит мне ноги.
Они тоже привязаны, но толстой белой веревкой. Ими я могу шевелить, жаль не настолько, чтобы пнуть Вермандуа.
- Отъебись от меня ублюдок! – от страха кричу на родном языке, забыв о том, что француз его не понимает.
- Алекс, успокойся, - гладит по бурно вздымающейся груди, задевает поочередно соски. – Тебе же нравится…
- Но не в такой обстановке! Не с таким тобой! Я же доверял тебе! Тварь!
- Закрой рот! – шипит, близко наклоняясь ко мне. – Я всего лишь хочу, чтобы ты принадлежал только мне.
- Пошел ты! Я тебя убью, сука!
- Все, что ты хочешь, любимый, - жаркий шепот в ухо.
Гладит меня, целует, крепко удерживая мое извивающееся тело. Ору благим матом, пытаюсь избавиться от прикосновений этого урода. Но тщетно, руки скованы, ноги привязаны, а телом пользуется Вермандуа, сбросить его руки невозможно. Отпускает только на миг, чтобы расстегнуть ширинку, достать твердый член, выдавить смазку на пальцы. Продолжаю дергаться, свожу ноги, но я не в той позе, чтобы сражаться с ним. Мужчина сильнее, поэтому с силой вводит в меня пальцы, смазывает. Пара мгновений и он уже вставляет в меня плоть. Входит до самого конца, причиняя боль, сжимает талию, до синяков. Зажимаюсь, пытаюсь вытолкнуть его прочь, но делаю только больнее, тело дрожит от ненависти и бессильной ярости. Трахает меня сильно, грубо, властно, впрочем, как всегда. Только вот любовник превратился в насильника. Постепенно расслабляюсь и просто позволяю ему делать то, что хочет. Так легче. Я же знаю, что отомщу ему… Если выпутаюсь…
- Ну, видишь, тебе же нравится, - шепчет, двигая рукой по члену, вжимая меня в кровать.
Он внутри, глубоко, а движения на члене такие умелые, приятные, мужчина слишком хорошо изучил меня, знает, как доставить удовольствие.
- Убью! – шиплю ему в лицо.
- Тише, хороший мой, тише, - движения на плоти становятся быстрее, ритмичнее, бедра Рауля двигаются в такт, сводят с ума, есть вещи неподконтрольные разуму и его желаниям.
- Тварь! – кончаю, проклиная Вермандуа.
Он долго еще лежит на мне, поглаживая и лаская, целуя, его член все еще во мне, но уже не чувствую давления, только щиплющая боль. Прикидываюсь бревном, только на душе гаже некуда. Как судьба может быть такой жестокой? За что? Чем я провинился? Почему меня постоянно мотает по жизненной реке? Почему я бьюсь о коренья и камни? Почему я пропахиваю носом все отмели?
- Не плачь, Алекс, - вытирает горячие слезы. – Я люблю тебя. Просто будь со мной.