— Звезда моей жизни, счастье и радость моей души, — прошептал он, и, услышав незнакомые нотки в хриплом голосе Мераба, Хаят сдержала рыдание. Руки, гладившие ее по спине, скользящие по изгибу бедер, вселили странное спокойствие… Она поняла причину внезапных перемен в Мерабе, и почувствовала, что нуждается в утешении. Окончательное исцеление пришло вместе с невероятной душевной болью.
Чуть отодвинувшись, она заглянула в глаза юноши, и слезы мгновенно высохли при виде нежности и участия в них. Мераб взял в ладони ее мокрое лицо, чуть коснулся губами губ, нагнувшись, поднял ее на руки и молча положил на ложе.
Наблюдая за дрожащей Хаят, Мераб неожиданно заколебался. Его плоть требовала удовлетворения, желание, настойчивое и острое, пронизывало тело, но при виде этой беззащитной и в то же время гордой женщины он невольно замер. Она обхватила себя руками, словно пытаясь отгородиться от него, спрятаться от его чувств, хотя только что жаждала их более всего в мире. Она пыталась отгородиться своей обидой от понимания того, что он, даря себя городу, также дарит себя и ей.
Мераб понял, что сама она сейчас не сделает к нему ни шагу. Он же горел желанием помочь, поддержать и… другим желанием, куда более низменным. Выбор оставался за Хаят.
(Как странно, что именно те, кто самой судьбой предназначены друг для друга, весьма часто сомневаются в этом, каждый день проверяя на прочность нить, что связывает их души. А те, кто менее всего создан для совместной жизни, попросту не задумываются об этом и не пытаются порвать с нелюбимым, убежать, скрыться. Они просто каждый день своей жизни посвящают тому, что отравляют радость и само существование своему врагу, которого утром находят на своем ложе.)
— Хочешь, чтобы я покинул тебя? — едва слышно вымолвил он.
Повисла напряженная тишина.
— Нет, — шепнула Хаят.
Вопрос в глубине его глаз завораживал. Мераб погладил девушку по щеке. Он больше не может стоять рядом и не касаться ее, больше не может ждать. Он хотел ее, хотел насладиться ее объятиями, погрузиться в ее влажную тугую плоть, упиваясь головокружительным ароматом ее тела…
Мераб осторожно вытащил из ее волос ленты, которые берегли кудри от ветерка, и, зарывшись пальцами в густые пряди, прильнул к ее губам. Странно, что простой поцелуй имеет силу пробудить в человеке неутолимую жажду, почти волчий голод…
Ее дрожь отзывалась эхом в его теле, пробегая по коже мелкими волнами озноба. И это ненадолго вернуло Мераба к реальности.
— Ты дрожишь, моя греза… — пробормотал он.
С невероятной нежностью Мераб встал на колени перед ложем. Тем самым, где еще вчера они дарили друг другу себя, не ощущая ни ревности, ни страха, ни боли. Ступни и пальцы Хаят и впрямь были ледяными. Он осторожно начал их растирать. Хаят едва слышно застонала. Немного согрев ее, Мераб осторожно совлек с нее пеплос, а потом, стараясь не запутаться в полупрозрачных шелках, и нижний, почти невесомый ионийский хитон. Кожа Хаят блестела, как слоновая кость, тугие перси просились в его ладони, горошины сосков сморщились и затвердели.